Интегрировать свет

Я понимала, что он прав. Может, кого-то брутальные книжные красавчики, которые в ответ на все попытки уйти безапелляционно возражали «не пущу», а то и вовсе с рычанием заваливали героиню в кровать, заставляли млеть, но у меня вызывали исключительно раздражение. Когда с твоими желаниями никто не намерен считаться, это эгоизм и собственничество, и ничего более. А ещё взрослой девочке действительно пора уметь разбираться в себе без подсказок со стороны: как от прорех, так и от кого-то почеловечнее. Не говоря уже о том, что при других обстоятельствах я бы действительно не задумалась всерьёз о возвращении домой… сейчас. Чтобы начать жалеть – потом.

И всё равно я злилась. Потому что была всего в одном шаге от того, чтобы больше никогда его не увидеть. Чтобы оставить тепло его рук, глаз и улыбки за точкой невозврата, так и не узнав всего, что знаю теперь. Чтобы так и не понять, как сильно он меня любит.

Злилась на себя – но наорать самым нелогичным образом хотелось на него.

Какой же ты дурак, Лод. Правая рука Повелителя дроу, наследник рода Миркрихэйр, гениальный дурак, великодушный идиот…

– Знаешь, – досадливо сказала я, желая хоть как-то выплеснуть эмоции; от злости даже угрызения совести отступили на второй план, – наверное, другая девушка на моём месте врезала бы тебе как следует.

Он улыбнулся. Коротко, едва заметно. Впервые за весь день.

Впервые за все последние дни – тепло.

– Другая не была бы на твоём месте.

И, несмотря на то, что мне правда очень хотелось его стукнуть, я сделала совсем другое.

На этот раз я сама потянулась к его губам. И наш третий поцелуй был далёк от совершенства: если он целовался восхитительно – на мой неискушённый взгляд уж точно, – то я по неопытности своей ужасно. Но, надеюсь, сотню поцелуев спустя эта разница сгладится.

В конце концов, мне достался чудесный учитель. Во всех смыслах.

А уж в своей способности хорошо учиться я была уверена целиком и полностью.

Чуть позже я спустилась в гостиную. В сопровождении Бульдога, радостно цокавшего следом. И обнаружила внизу компанию светлых в почти полном составе: Фаник пытался играть в шахматы с Восхтом, Криста пробовала робко напоминать правила, в которых и сама путалась, а Дэн снисходительно следил за их потугами.

Однако когда я как ни в чём не бывало прошла к круглому столу, все повернулись ко мне. Разом, как один.

– Претендую на следующую партию, – просто сказала я, присаживаясь в одно из кресел. – И нет, это не скаук и не шашки. Здесь через другие фигуры перепрыгивает только конь, но никак не слон.

Устроившись у ножки кресла, Бульдог блаженно положил морду на мою туфлю, Восхт усмехнулся, Дэнимон лишь хмыкнул как-то странно; и если причина широкой улыбки Фаника была мне ясна, то вот Кристы – не совсем. Хотя, если подумать, я в первый же день нашего знакомства поставила ей диагноз. Опознав болезнь, которую довольно трудно вылечить: ведь «добрая девочка» – это очень серьёзно.

И пусть я, как бы мне ни хотелось этого не признавать, явно подцепила эту заразу – я искренне надеялась, что переболею ей лишь в лёгкой форме.

Глава девятая Маневр Рети [21]

Даже когда все уже разошлись по палаткам, укрываясь от ливня, Стайл стоял у входа в свой шатёр, в шаге от тяжёлых капель, барабанивших по вытоптанной траве. Просто не мог отвести взгляда от массива гор, черневшего на горизонте над полотняными крышами: он был темнее даже непроглядной дождливой черноты.

Через несколько дней закончится война, начавшаяся задолго до его рождения…

Поверить в это было почти невозможно.

– Не спится, принц?

Даже голос тэльи Фрайндина не заставил Стайла обернуться.

– Я не принц.

Встав рядом, брат Повелителя эльфов пожал плечами:

– Однако скоро станете королём.

Дождь зарядил с самого утра. Накануне на небе не было ни облачка, но за ночь его затянули тучи; и если эльфийским воинам вязкая глина размокших дорог идти не особо мешала, то людям – ещё как. В итоге сегодняшний переход вышел короче, чем планировалось.

Но до цели всё равно остался всего один.

Уже спустя день передовые отряды отправятся под горы. Расчищать путь через туннели дроу – ценой своих жизней. Его, Стайла, будущие подданные. А он будет просто сидеть тут, сзади, и отдавать приказы. Как последний трус.

Нет, не годится он в Повелители. Он воин, не правитель. Не по душе ему отсиживаться за чьей-то спиной, пока другие умирают за него.

Потому-то он всегда и восхищался принцессой, которой это тоже было не по душе.

– Идите спать, принц, – устало заметил Фрайндин. – Ваши маги знают своё дело, защитный контур на месте. Да и наши часовые не пропустят врага, если тот вздумает появиться.

Стайл смотрел на спящий лагерь армии светлых: ту малую его часть, что открывалась ему. На штандарты и знамёна, под ливнем обвисшие мокрыми тряпками. В ночи все они казались траурными, живо заставив Стайла вспомнить похороны старого Советника – его погребли как раз накануне дня, когда светлые выступили на войну. Безжизненное тело вирта Форредара всплыло перед глазами так ясно, будто он видел его вчера. Его… и обугленную дыру на белой мантии.