Интегрировать свет

Я вышла из комнаты первой. Прошла в другой конец гостиной, к книжному шкафу, и позволила себе оглянуться, лишь чтобы привалиться к нему спиной. Все четверо светлых уже вернулись к столу, за которым утром наблюдали за переговорами; Навиния и Восхт опустились на стулья, но Дэнимон просто замер рядом, глядя перед собой невидящим взглядом. Прильнув к спине принца, Криста молча обняла его сзади, и трудно было понять – она ищет утешения или хочет утешить сама.

Дверь в покои пленников закрылась, и для полноты картины не хватило только красной лампочки «Идёт операция».

Алья не стал садиться. Он ходил по гостиной от одной лестницы до другой, заложив руки за спину, чеканя неторопливый мерный шаг. Тоже ждал результата, того или иного. Для Повелителя дроу выживание Фаника было так же важно, как и для светлой четвёрки, пусть и по совершенно иным причинам.

Когда Дэнимон встал у дроу на пути, тот вежливо изогнул бровь. И когда эльф упал на колени, на миг я решила, что это Алья отдал ему такой приказ.

Потом заметила безмерное удивление, расширившее глаза Повелителя, и с не меньшим удивлением поняла: Дэнимон сделал это сам.

– Я знаю, что подобное не искупить просто так. Я знаю, что я твой враг и моё слово для тебя ничто. Но пока слова – всё, что у меня есть. И я прошу у тебя прощения, – тихо проговорил светлый принц. – За твою сестру. За то, что с ней сделали.

Алья молча смотрел на него сверху вниз. Недоумённо, вопрошающе, пристально.

– Теперь я знаю, что ты чувствовал. И я не могу оправдать то, что ты делал с девушками из моего народа, но я… я понимаю тебя. – Дэнимон издал смешок, короткий и безумный. – Сегодня я впервые убил человека. Беззащитного, безоружного. Я никогда не думал, что способен на такое, и никогда не найду оправдания тому, что сделал. Но если бы я мог – за то, что он сотворил с моим братом, я бы воскресил его и убил снова. И снова. И ещё тысячу раз. А когда я найду того, кто за этим стоял…

Он замолчал на пару мгновений. И даже коленопреклонённым умудрялся выглядеть гордо: привычка, которая вошла ему в кровь и кости, давая о себе знать даже в такой момент – когда Дэнимон наплевал на всю свою гордость.

– Я прошу прощения за то, что сделал мой отец. Этим ничего не изменишь, но пока это всё, что я могу. – Эльф смотрел Алье прямо в глаза. – Я не могу обещать, что отдам тебе того, кто отдал приказ. Но я клянусь: когда я вернусь в своё королевство, я сделаю всё, чтобы найти исполнителей. Чтобы твоя сестра наконец была отомщена.

Дроу качнул головой. Коротким, едва заметным движением.

– Это не приносит облегчения. То, что я делал с теми девочками. То, что я мечтал сделать с твоим отцом и выродками, исполнявшими его приказы. То, что я и сам не могу оправдать, – когда Алья заговорил, его голос шелестел, как колючий снег, гонимый ветром по льду. – Это приносит удовлетворение. На время. А потом тебя снова настигает пустота и боль, и ещё большая боль – иногда… когда приходит осознание, чем ты стал. Но ты отмахиваешься от этого, забываешься и снова ищешь удовлетворения. Да только каждый раз в тебе умирает что-то от тебя. И месть – это наркотик, которого лучше не пробовать.

Я думала, этим вечером меня уже ничего не удивит.

Но когда дроу протянул руку эльфу, поняла, что ошибалась.

– Встань, принц. Ты не враг мне. Мой враг – твой отец… который отрёкся от тебя. Ты свою цену уже заплатил сполна. – Алья посмотрел на дверь, за которой сейчас Лод пытался вытащить с того света брата Дэнимона. – Твой долг передо мной уплачен.

Приняв руку Повелителя дроу, эльфийский принц поднялся с колен. И несмотря на всё, что мне пришлось сегодня пережить, несмотря на то что ситуация совершенно не располагала к улыбке, я улыбнулась.

Только что на моих глазах треснул трёхсотлетний лёд.

– Я рад, – коротко сказал Дэнимон, когда коронованные особы разняли ладони.

Алья, не ответив, отвернулся, чтобы продолжить прерванное шествие к лестнице в лабораторию колдуна. Дэн, вернувшись к столу, опустился на один из стульев по соседству с Навинией: упершись локтями в колени, уткнув лицо в ладони.

Если б не ошарашенные лица его светлых товарищей, могло бы показаться, что ничего не произошло.

Лод, какой же ты умница. Ты ведь планировал это с самого начала, верно? Если бы наши переговоры увенчались успехом – прекрасно. А когда не увенчались… для тебя – ожидаемо… мы всё равно остались в выигрыше. Ведь нужно не забывать о прошлом, но думать о будущем; и будущее светлых народов сейчас сидело в этой самой комнате. Я думала лишь о том, чтобы воспользоваться принцем как разменной монетой, но ты, как всегда, смотрел на шаг вперёд. И сделал ставку не только на Дэнимона, но на всю эту четвёрку. Чтобы они своими глазами увидели, против кого хотят воевать, чтобы растеряли свой чёрно-белый идеализм, рассмотрев вещи в истинном свете, чтобы абстрактный враг обрёл лицо, которое было куда великодушнее, человечнее и привлекательнее, чем они себе представляли… а порой – куда великодушнее, человечнее и привлекательнее, чем те, кому они привыкли доверять.