Интеллектуальная авантюра II. Революция сознания

Потребность знать, будучи базовой потребностью, порождает инструментарий, который может действовать самостоятельно, не обслуживая никакие потребности, а только самого себя как некое внутреннее самостоятельное психическое целое. Это психическое целое было названо самосознанием: знание о самом себе, которое я же сам и воспринимаю, организую, структурирую.

Так появился интеллектуальный продукт на базе самосознания, продукт, который удовлетворяет одну-единственную потребность – потребность самосознания реализовываться, ибо все явленное стремится к реализации. Это привело к производству интеллектуальных продуктов (даже не имеющих спроса, то есть не выполняющих социальный заказ), не обслуживающих потребности, а имеющих самоценное значение. То есть появилась осознанная самореализация.

Человек стал сам себе судья, стал сам себе выдавать плюс-подкрепление, минус-подкрепление, в нем появилось нечто, что относительно не зависит от социальных механизмов управления, поскольку не обслуживает никакие потребности, кроме внутреннего желания быть, самореализовываться. И поэтому еще в древние времена, идя эмпирическим путем, было сформулировано, что суть человека, его назначение – это учиться. А более рационально это сформулировал автор книги «Феномен человека» Тейяр де Шарден, говоря о том, что рост ноосферы, сферы, освоенной разумом, и есть основная функция человечества и живой природы, что отражается на относительном росте мозговой плоти по отношению ко всей биомассе планеты. Люди хотели, чтобы была какая-то цель, какой-то смысл существования, и один из вариантов нашли в том, что происходит цефализация биосферы, раз, и раскодировка информации, идущей от реальности в виде модулированной энергии, два. Как вы понимаете, мы уже слышим голос плоти. Люди нашли смысл в том, что происходит раскодировка информации Вселенной в сознании.

Итак, есть самосознание с его потребностью в самореализации, есть интеллект как индивидуальный психический инструментарий, способный производить продукт, не предназначенный для удовлетворения потребностей, он относительно независим от систем управления социальных, но пользуется библиотекой человечества. Пользуется ею либо самостоятельно, либо через сущность. В последнем случае сущность (как совокупность отношений с реальностью на базе сознания) прибирает это все к рукам, и тогда мы имеем то, что мы называем «библиотекарь», человек-цитата или человек-интеллектуал, у которого интеллект производит интеллектуальный продукт. Писатели, которые пишут в стол, художники, которые не могут не создавать картины, композиторы, которые не могут не создавать музыку, ученые, которые не могут не познавать ту или иную грань реальности, – вот такое невостребованное может лежать в хранилище, в библиотеке. А для того чтобы мотивация к этому процессу познания как-то поддерживалась, существует версия, что рано или поздно это все равно будет оценено как необходимое для созидания, не важно, что тебя уже не будет.

Естественно, что интеллект не может не противостоять Мы, потому что Мы – это всегда некое усреднение под систему требований, ожиданий и соответствий, а интеллект – это как раз индивидуальное, штучное… Таким образом, интеллект становится субличностью, неким самостоятельно существующим психологическим образованием, и, естественно, как всякое сущее, нуждается в собственной системе управления, потому что у него собственные отношения с реальностью, у него собственные интерпретации, собственное производство продукта, своя логика, свои структуры. И вот когда критическая масса собственного, не общего, а собственного, достигается, с необходимостью возникает потребность создать субъект как центр управления единичного, собственного.

Древние говорили: разум, ум, сознание. По-разному переводится с разных языков, но суть везде одна и та же – эта интеллигибельная способность и есть отрыв от непосредственного удовлетворения потребностей, а значит, возможность отрыва от социальных систем управления, от усреднения, от Мы. Это возможность появления Я как уникальности – это и есть «наедине с миром». Преодолев исторический ужас выделенности из мира, пройдя долгий путь, преодолев страх: да, я такой один, человек приходит к принятию этой выделенности как факта.

Естественно, что если бы человек просто реализовал это через самоутверждение субъекта, то он действовал бы ценой отказа от социального плюс-минус-подкрепления, а значит, ценой уменьшения допуска к ресурсу (который принадлежит Мы: не зависишь от Мы, не допускаешься к ресурсу). Вот это и есть главная проблема субъекта.