Интеллектуальная авантюра II

Для внутренней жизни, субъективной жизни, субъективное переживание истины является максимально убедительным. И если это субъективное переживание не совпадает с общепринятым обозначением истины, то человек или скрывает свое субъективное, или начинает отстаивать и бороться за свою субъективно пережитую истину. Но опять же при анализе его поведения (с точки зрения возможных выборов и совершенных выборов) мы можем обнаружить в ряде случаев, что декларируемые им наружу принципы истины, убеждения и веры не соответствуют субъективно пережитому им внутреннему.

Таким образом, человек вынужден координировать свое поведение между субъективно пережитой и общепринятой истиной. О воспитании, то есть о каком-то направленном и осмысленном воздействии на человека, всерьез можно говорить только в том случае, если мы в состоянии влиять на субъективное переживание истинности или неистинности того или иного факта, истинности или неистинности той или иной интерпретации фактов жизни.

С точки зрения управления процессом, не имея инструмента для четкого отслеживания субъективно переживаемого человеком, мы вынуждены признать, что действуем абсолютно вслепую. Если сам человек этого тоже не может, то и он действует абсолютно вслепую, интерпретируя возникающие в нем психологические, эмоциональные и интеллектуальные напряжения как элементарную усталость, депрессивность и т. д. В этом обнаруживает себя капитальное противоречие между Я и Мы, между единичностью каждого конкретно взятого человека и некой статистической усредненностью, существующей для определенной группы людей.

Если вы начинаете рефлексировать эту разницу, у вас есть возможность менять свое положение в социальном пространстве в поисках такого социального места, где ваше субъективно пережитое будет принято, как общее. Либо вы можете уйти – такой термин существовал в 80-е годы – во внутреннюю эмиграцию, то есть принять решение, что между вами внутренним и вами внешним может существовать разрыв. Однако можно перейти от напряженного притворства к радостной игре.

Вы не можете изменить субъективно пережитые истины. Никакая рефлексия, никакие технологии, ни со стороны других, ни со стороны вашей собственной, ничего уже сделать не могут – это субъективно пережито. Можно ли так или иначе с этим обращаться, если вы это узнаете и отслеживаете – другой вопрос. Но изменить вы это не можете. Наиболее часто встречающаяся проблема – это нестыковка между тем, что у вас внутри, и тем, что предлагает социальное пространство, которое вы не можете покинуть или уже перестали пытаться покидать, полагая, что уже невозможно найти другое социальное пространство, в котором ваше субъективное совпадет с принятым в данном Мы.

Вы переживаете очень сложный момент. Внутри себя вы остаетесь один или одна. Вы переживаете то самое экзистенциональное одиночество, связанное с осознанием своей уникальности, своей единичности, я такой (я такая) – один (одна). По другую сторону идет: «Я не живу один. Я не в состоянии существовать один. Я живу в социальном пространстве». Как там в социальной психологии? Гиперсоциализация, гипосоциализация, насколько вы вписаны, насколько вы не вписаны. В данном случае при наличии осознания существенной разницы между фактами и их интерпретациями вы можете попасть в положение, когда ваши интерпретации, ваши субъективно пережитые истины не воспринимаются в том социальном пространстве, в котором вы находитесь. Можно попытаться это перенести в мир с помощью искусства. Ибо искусство по своему назначению преследует задачи, связанные с переживанием.

Переживание за редким исключением – это всегда субъективнее переживание. Богатство субъективных переживаний может быть передано через произведения искусства, если у вас есть соответствующая одаренность. Решит ли это проблему полностью? Конечно нет. Почему? Искусство как сублимация нереализованных потребностей срабатывает, но полностью не решает проблемы, потому что человек один. Одиночество, уникальность, один…

Существует такая базовая потребность, которая есть уже у новорожденного младенца, – потребность в эмоциональном контакте, потребность в сопереживании. При нормальной истории она вначале удовлетворяется невербальным контактом с матерью. На базе этой потребности возникает множество социализированных действий и отношений, в том числе все то, что называется интимная жизнь. Современная реальность (цивилизация наша) привела к огромному ущемлению удовлетворения этой потребности у взрослых людей, в результате мы имеем то, что имеем, – невротизацию населения от 40 до 60 процентов по совершенно аккуратным оценкам.