Интеллектуальные уловки. Критика современной философии постмодерна

Здесь намечается одно из открытий Маркса, на которое не обращали достаточного внимания. Если всякий индивид или всякий организм представляет некоторое множество, множество всех множеств, каким должно было бы быть Государство, не существует. Государство как множество всех множеств — это фикция, оно не существует так же, как не существует множеcтва всех множеств в теории множеств³⁷. [В сноске Кристева добавляет: ] См. по этому вопросу Бурбаки³⁸, а по поводу связи между теорией множеств и функционированием бессознательного — Д. Сибони «Бесконечность и кастрация» в «Силисет», № 4,1973, с. 75–113. [Затем она возвращается к своему рассуждению: ] Государство, строго говоря, является лишь собранием всех конечных множеств. Но для того, чтобы оно существовало и чтобы также существовали все конечные множества, необходимо существование бесконечности: две эти формы существования эквивалентны. Желание создать множество всех множеств выводит на сцену бесконечность и наоборот. Маркс, который заметил иллюзорность представления о Государстве как множестве всех множеств, увидел в том социальном единстве, которое было представлено буржуазной Республикой, собрание, которое, тем не менее, само образует определенное множество (так же, как и собрание конечных ординалов оказывается при своем полагании определенным множеством), которому чего-то не хватает: в самом деле, его существование или, если угодно, его власть зависит от существования бесконечности, которую не может включать в себя ни одно из других множеств. (Кристева 1974, с. 379–380, курсив в оригинале)

Впрочем, математическая эрудиция Кристевой не ограничивается теорией множеств.

В своей статье «О субъекте в лингвистике» она применяет математический анализ и топологию к психоанализу:

В синтаксических операциях, следующих за стадией зеркала, субъект уже уверен в своем единстве: его бегство к «точке ∞» в означивании остановлено. Можно, к примеру, подумать о множестве C₀ на обычном пространстве R³, в котором для всякой непрерывной функции F в R³ и всякого целого n>0, множество точек X, для которых F(X) превосходит n, будет ограниченным, поскольку функции C₀ стремятся к 0, когда переменная X отступает к «другой сцене». В этом топосе субъект, расположенный в C₀, не достигает того «внешнего центра языка», о котором говорит Лакан, и в котором он теряется в качестве субъекта, что могло бы быть выражено реляционной группой, которую топология обозначает как кольцо. (Кристева 1977, с. 313, курсив в оригинале)