Интеллектуальный инсульт

«Президент Барак Обама получил первый сюрприз от граждан двадцати девяти штатов из пятидесяти: более 350 тысяч человек подписались под петициями о выходе своих субъектов из состава США. Сегодня народ пишет президенту: “Просим мирно предоставить штату право выйти из состава США и создать собственное новое правительство”. Граждан не устраивает “пренебрежение федерального правительства” к экономическим вопросам и “вопиющие нарушения прав граждан США”. Авторы записей говорят о несогласии с политикой федеральных властей и считают, что, обретя суверенитет, их штат сможет жить лучше»91.

«Майкл Джойс и Уильям Шамбра из Фонда Брэдли, поддерживающего многие гражданские инициативы, пишут: “Прежде всего, американцев беспокоит развал местных сообществ с их налаженным порядком, традициями и авторитетами, поддержание которых раньше обеспечивалось сильными местными организациями”. Либералы делают акцент на то, что развал местных сообществ с их установленным порядком и традициями связан с общей глобализацией. Консерваторы склоняются к тому, что это результат упадка традиционной морали», — замечает Дэвид Брукс в книге «Бобо в раю».

Вы, наверное, заметили тенденцию: за отделение выступают самые благополучные регионы. В странах золотого миллиарда, где развиты цифровые технологии, отсутствие ценности правительств особенно очевидно. Конечно, цифровые технологии не заражают анархизмом, и люди не то чтобы совсем против власти. Они — за, но за свою, понятную и близкую, отвечающую интересам их маленького мира, где ценность мэра населению гораздо очевиднее, чем далеких, чужих и недоступных президентов и министров.

Вот что об этом говорит военный историк, профессор Иерусалимского университета Мартин ван Кревельд92: «Государство теряет свои позиции. Это происходит по нескольким причинам. Во-первых, стали невозможными крупные войны. Ядерное оружие — это лучшее, что произошло с человечеством. Оно не может прекратить все войны, но означает конец самым крупным, кровопролитным, разрушительным. Невозможность крупных войн делает ненужными такие “большие”, как раньше, государства. Ведь больше у них нет задачи воевать с другими государствами, настраивать жителей одной страны против другой. Государство больше не может требовать прежней лояльности, преданности от граждан.

Во-вторых, социальная поддержка со стороны государства во многих странах становится слабее, привлекательность ее для населения снижается. Уровень поддержки, который был полвека назад, сегодня из развитых стран может себе позволить разве что Норвегия, и то только благодаря нефти. Если государство меньше заботится о своих гражданах, почему они должны оставаться верными государству?

В-третьих, нельзя забывать о глобализации. Мы живем в мире транспортных и коммуникационных технологий. Люди постоянно перемещаются между государствами, меняют гражданства и места работы. Возможно, скоро они начнут организовывать свои государства.

В-четвертых, происходит частичный развал системы внутренней безопасности во многих странах. Проблема не только в терроризме: появляется все больше частных силовых структур, которые защищают тех, кто может себе это позволить. Корпорации, добывающие сырье в Африке, отправляют туда чуть ли не собственные армии.

Наконец, во многих странах, особенно в Европе, люди все меньше переживают за судьбу своих государств. Они считают, что государство — это бюрократия, люди потеряли веру в него. Когда-то оно было идеалом. Гегель писал, что государство — это звук шагов бога, идущего по земле. Государство придавало смысл жизни человека, оно дарило людям что-то более важное, чем семья или общество. Но в ответ требовало жертв. В XX веке миллионы людей пожертвовали собой, чтобы государство продолжало жить. Но теперь мало кто хочет рисковать своей жизнью ради государства. В лучшем случае про государство говорят как про неизбежное зло, а в худшем считается, что это шайка воров, набивающая свои карманы».

Подобная ситуация чрезвычайно опасна для современных политических элит, так как меняет парадигму распределения ценностей. Следствием станет смена элит, которые не успеют адаптироваться к новой реальности. Так произошло с аристократами второй половины XVIII–XIX веков, многие из которых, отказываясь принимать угрозы промышленной революции, закончили жизнь в абсолютной нищете или стали жертвами политических перемен в обществе. И сегодня «политтехнология индустриальной эпохи для новой цивилизации, обретающей форму у нас на глазах, устарела. Наша политика свое отжила»93, — предупреждает американский философ и социолог Элвин Тоффлер.

Должно ли нас волновать будущее этих «невостребованных обществом» правительств? Безусловно, да, так как качество нашей жизни зависит от того, какой способ изменить ситуацию и удержать целостность государств будет выбран.