Интеллектуальный слой в советском обществе

Подходы советских идеологов (отражавших и пропагандировавших политику компартии) к проблемам социальной структуры

общества и связанным с ними вопросам развития системы образования никогда принципиально не менялись. В вышедших в конце 70-

х - 80-х годах книгах по-прежнему активно проводилась традиционная для советской политики в этой сфере линия. Но если одни

авторы, с удовлетворением констатируя продолжающееся увеличение приема в вузы, ратовали за дальнейшее развитие этого процесса

и были настроены в этом отношении чрезвычайно оптимистично (398), то другие признавали, что темпы роста приема снижаются и

наблюдается тенденция к "оптимизации" доли в обществе лиц умственного и физического труда. Отчасти признавалась и

нежелательность массового приема в вузы после техникумов (399).

По-прежнему актуальным считалось усиление регулирования социального состава студентов. Выводы в этом отношении

предлагалось делать, в частности, из того факта, что выходцы из интеллигенции стремились уйти в научные работники и покинуть

производство, а из рабочих идут охотнее на производство, тогда как общество нуждается не в научных работниках, а в инженерах (по

той же причине впервые, кажется, усматривался "негативный момент" в вовлечении студентов в научную работу). Советских

философов весьма огорчало противоречие между интересами высшей школы, "стремящейся привлечь наиболее квалифицированных,

сознательных рабочих", и предприятий, заинтересованных в оставлении таких рабочих у себя", а также то обстоятельство

(сказывающееся на формировании контингента подготовительных отделений), что зарплата квалифицированных рабочих значительно

выше зарплаты инженеров, и рабочие, естественно, не хотят учиться на инженеров, по несознательности препятствуя делу "стирания

граней". Задача высшей школы виделась в "дальнейшей демократизации системы высшего образования, расширения его социальной

базы", ожидалось, что в 10-й пятилетке основная масса специалистов придет из среды рабочих и крестьян и отмечалось, что "широкий

приток в вузы рабочей и крестьянской молодежи, по словам Брежнева, "полностью вытекает из политики партии, направленной на

сближение рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции, на укрепление социального единства нашего общества" (400).

Следовали и соответствующие рекомендации: "Вопрос о социальных источниках пополнения интеллигенции в современных условиях

необходимо рассматривать с учетом общих изменений в социальной структуре общества, усиления его социальной однородности,

стирания различий между классами и социальными группами. Последнее необходимо учитывать и при решении практических

вопросов регулирования социального состава студенчества, в т.ч. путем повышения социальной эффективности подготовительных

отделений вузов", ибо "социальное происхождение и тип вуза оказывают заметное дифференцирующее воздействие на степень

адаптации молодых специалистов к условиям их труда и быта" (401).

В 1982 г. вышла книга одного из основных теоретиков "социальной однородности", представлявшая собой к тому времени наиболее

авторитетный (автор был директором Института социологических исследований) свод воззрений по этому поводу. Как уже говорилось

выше, к этому времени реальность общественного развития СССР не оправдала ожиданий, и приходилось как-то выкручиваться,

чтобы оправдать неполное соответствие ее идеологическим постулатам. Поэтому по ряду вопросов был проявлен максимум

возможного для советской социологии "инакомыслия" (402). Пришлось также признать, что в ближайшие 15-20 лет сохранятся

специалисты, профессиональные ученые, актеры, художники, писатели и т.д. (403). Как ни смехотворно звучат сегодня эти

"откровения", следует помнить, что для советской социологии они вовсе не были очевидными, и их требовалось доказывать.

Некоторый оттенок "вольнодумства" носили и некоторые другие замечания (404), но большинство проблем трактовалось вполне

традиционно (405).

Однако к 80-м годам некоторые постулаты все-таки пришлось корректировать. В обобщающем труде советских философов,

вышедшем в 1983 г., констатировалось: "Не подтвердились на практике и не получили признания в теории предположения о

растворении интеллигенции в рабочем классе и о превращении рабочего класса в интеллигенцию" (406). Даже наиболее

ортодоксальные из них вынуждены были признать, что рост удельного веса специалистов и служащих в народном хозяйстве не

беспределен (407). Иногда прямо говорилось, что "в СССР имеет место перепроизводство инженеров " (в США при большем на 25%

объеме производства инженеров в 3-4 раза меньше). Отмечалось, что в некоторых республиках (Грузия, Эстония) специалисту стало

трудно устроиться по специальности (408), что "снижение темпов роста рабочего класса и "перелив" растущей части трудоспособного

населения в категорию интеллигенции - показывает, с одной стороны, некоторую интенсификацию производства, но с другой -

нарушение необходимых пропорций распределения занятого населения по общественным группам в соответствии с потребностями