Интеллигент кислых щей (СИ)

нравятся розовые камни, и я заменю кольцо, которое подарил

при обручении, - сказал он матери.

Ангелика Александровна растерянно глазами хлопала, а я раскрыла бархатную коробочку, и обнаружила там красивейший и огромный сапфир в платиновой оправе.

Кольцо мне понравилось, и я вернула розовый камень Марату.

Этот вечер уже стал меня утомлять, дети продолжали носиться

по дому, от чего у большинства началась мигрень. Но

утихомирить их никак не могли.

- Когда же они перестанут? – сдавленно спрашивала Марианна Александровна, сестра Ангелики Александровны, - просто батарейки энерджайзер.

- Испанская кровь бурлит, - невольно ухмыльнулась я.

- Испанская? – округлила глаза Марианна Александровна.

- Мой первый муж испанец, и моя подруга замужем за

испанцем, - объяснила я ей.

- Обалдеть! – только и смогла вымолвить она, и в этот самый момент раздался звон разбившегося стекла.

- Немедленно прекратите это! – вскочила на ноги Ангелика Александровна, и заорала в голос, - Эвива, мы эту оторву в швейцарский интернат отправим! А ты родишь нормальных детей от моего сына! Пятерых! Хватит с меня испанцев!

- Да как вы смеете?! – обрела я голос, и вскочила с места, - моя малышка мне очень дорога, даже дороже младших детей! Не позволю никакого интерната!

Ангелика Александровна пошла пятнами, в гостиной воцарилось молчание.

- Хорошо, - она первой нарушила охрипшим голосом затянувшуюся паузу, - хорошо, Василиса чудная девочка, но воспитанием её всё же нужно заняться.

А я нагло фыркнула, и подбежала к Василинке.

- Солнышко, что ты делаешь? – я подмигнула ей, - нельзя выбивать стёкла.

- Почему? – живо осведомилась моя маленькая проказница.

- Потому что эта тётя ругается.

- Мне эта тётя не нравится, и я к папе хочу, - вне всякого плана выдала Василинка, - почему ты общаешься в этим удодом? – ткнула она пальцем в Марата.

Последний, кажется, обиделся на меня, наверное, подумал, что это я её надоумила.

- Василиса, не смей так говорить! – железным голосом сказала я.

- Я хочу домой, - тут же захныкала Василинка.

- Пенальти! – заорал диким голосом Марселло, и мяч полетел в

мою в сторону. Я едва успела отклониться, а то получила бы по лбу, и мяч угодил в полки с золотыми наградами.

Статуэтки со звоном посыпались на пол, и я схватила детей за руки.

- Кажется, нам пора домой, - и выволокла их в прихожею, за мной вслед выскочил Марат.

- Не обязательно было называть меня удодом, - сквозь зубы процедил он.

- А при чём тут я? – я сняла с вешалки пальтишки детей, - это она сама, без моего наущения, импровизировала.

- Понятно, кстати, можешь оставить себе комплект и кольцо насовсем.

- Спятил? – покрутила я пальцем у виска, - этот гарнитур бешеных денег стоит.

- Верно, но маме он не нравится, как ты уже, наверное, заметила, она помешана на розовом. А это первые вещи, которые я купил, когда только стал состоятельным. Остальные покупала мама. Я просто хочу сделать тебе подарок, чтобы ты знала, что я люблю тебя.

- Спасибо, - тихо сказала я, и сама одела пальто.

- Жалко, что ты уходишь так рано, - вышла в прихожею Ангелика Александровна, - а завтра мы пойдём по магазинам. Нужно выбрать тебе платье для вечеринки. А за окно не беспокойся, мы сегодня же вызовем стекольщика, стекло у нас есть, в два счёта вставит.

- Мне ужасно неудобно, - сделала я круглые глаза, - они не нарочно, просто очень шабутные.

- Все дети шабутные, - со вздохом сказала она, и мы сердечно распрощались.

На улице шёл дождь, и я быстро запихнула детей в машину, чтобы не промокли. Села за руль, и двинулась было в сторону посёлка, но вдруг вспомнила, что обещала детям гору сладкого, и заехала в магазин. Приобрела ещё плюс ко всему

несколько пачек кофе, и с чистой совестью поехала домой.

Дети ещё в машине отрубились, исчерпав запас энергии, и я

позвала Максима, и Ивана Николаевича, втроём мы отнесли детей в детскую.

- Как твой поход? – уже в спальне спросил Максим.

- Нормально, - уклончиво ответила я, расчёсывая волосы перед

зеркалом, - они всё на уши подняли, довели всех до припадка, но Ангелика Александровна осталась тверда. Рассердилась, но решения своего пока не изменила. Ничего, я её ещё достану.

- Это ты можешь, - со смехом сказал Максим, - слушай, подруга, сними этот сапфир, и одень изумруд с обручальным кольцом. А то я начинаю нервничать.

Я лишь засмеялась, и убрала кольцо в шкатулку, а Максим обнял меня.

Он заснул через два часа, стиснув меня в объятьях, а ко мне сон не шёл. Все мысли были заняты Инной Петровной.