Интеллигент кислых щей (СИ)

Но у меня нет ничего на неё, как и на Артема Геннадьевича, и сейчас я съезжу в медицинскую академию, и разузнаю об Алевтине, а потом у меня встреча с Ангеликой Александровной.

И швырнула сигарету в окно, и надавила на педаль газа, угодила в пробку, но до медицинской академии всё-таки добралась. Оставила свою машину на парковке, и вошла в учебное заведение.

За время своих расследований я побывала в нескольких институтах, но нигде ещё не встречала такого уныния. ГИТИС, в котором я училась, был очень весёлым, жизнь в нём кипела, и била ручьём. Конечно, надо было и зубрёшкой заниматься, но с этим у меня никогда проблем не было.

Мне нравилось учиться там, а вот медицинский мой свободный норов не выдержал бы. Никто не бегал, не было слышно смеха, и все сидели на подели на подоконниках, уткнувшись в конспекты. Такого уныния я ещё нигде не видела.

- Извините, а третий курс на каком этаже? – спросила я у одного, пожилого мужчины, проходившего в это время мимо.

- А какая специализация вам нужна? – деловито осведомился он.

- Психиатрия.

- Они на третьем этаже, простите, а кто вам нужен? Я вообще-то ректор.

- Я частный сыщик, - вынула я фальшивое удостоверение, - сегодня ночью была убита студентка академии, и я занимаюсь расследованием.

- Господи! Как же это произошло? – ошеломлённо воскликнул он, - и кого убили?

- Её зовут Лихачева Алевтина. Сначала была убита старушка, у которой она работала сиделкой, а потом она сама.

- Подождите, вы ерунду говорите. Как она могла работать

сиделкой, и совмещать это с занятиями? Конечно, она могла учиться на заочном, но я был в составе приёмной комиссии, и такого имени не помню.

- Вы в этом уверены?

- Я могу посмотреть в списках, пройдёмте, - и он провёл меня в кабинет, посмотрел в бумагах, и покачал головой, - у нас нет такой, и никогда не было.

- Но у неё студенческий билет был, - растерянно проговорила я.

- Этого не может быть, - уверенно ответил ректор, - вы сами этот билет видели в глаза?

- Сама не видела, его милиция нашла, а я присутствовала при осмотре дома.

- Интересно, - постучал ректор карандашом по столу, - вы присутствовали при милицейском осмотре?

- Присутствовала, - спокойно ответила я.

- Вы же частный сыщик, а милиция не любит сыщиков. И зарабатывают больше них, и порой ничего не понимают в следствии.

- Ладно, признаюсь, я обычный любитель. Это мой супруг следователь, а я путаюсь у него под ногами, и мешаю следствию, как он говорит. Только после того, как преступник за решёткой оказывается, тут же начинает хвалить.

- Это нормальная реакция, - пожал плечами ректор, - он просто волнуется, вы же не специалист.

- Я уже наблатыкалась, мог бы и привыкнуть.

- Евгений Дмитриевич, - заглянула в кабинет молоденькая девушка, - к вам из милиции, некий капитан Барханов.

- Капец! – вырвалось у меня, и я в одно мгновенье слетела со стула. Отпихнув ректора на его кресле на колёсиках, я ввинтилась под стол, и в ответ на его ошеломлённое лицо приложила палец к губам.

- Это мой муж, - сдавленно зашипела я, и забилась под стол, - меня тут нет, умоляю.

- Здравствуйте, - услышала я голос Макса.

- Приветствую, - ответил Евгений Дмитриевич, - прошу, присаживайтесь, я вас слушаю.

- Капитан МВД Барханов Максим Иванович, я по поводу одной вашей студентки, Лихачева Алевтина Михайловна, студентка курса психиатрии.

- Психиатрия? – Евгений Дмитриевич сделал вид, что впервые слышит, - что-то я такой не припомню, но сейчас посмотрю. Извините, но такой у нас нет, - сказал он после некоторой паузы.

- Подождите, у погибшей девушки был студенческий билет, кстати, он сейчас при мне, смотрите.

- Действительно, это наш студенческий билет, и печать наша, но эта девушка у нас никогда не училась. Никогда.

- И как вы себе это представляете? Откуда, по-вашему, взялся этот билет?

- Понятия не имею, - в голосе Евгения Дмитриевича было уже неподдельное удивление, - ничего не понимаю. А вы проверяли документ на подлинность?

- Ещё не успели. Значит, эта девушка точно у вас не училась?

Заочное? Вечернее?

- Уж я бы об этом знал, - развёл руками Евгений Дмитриевич.

- Хорошо, благодарю, извините за беспокойство, - я видела лишь ноги Максима, и выглянула из-под стола, когда ноги скрылись за дверью.

- Значит, документ мог быть поддельным? – задумчиво проговорила я.

- А другого объяснения и нет, - развёл руками Евгений Дмитриевич, глядя на меня сверху вниз, - но подделка хорошая, печать очень хорошо сделана.