Интеллигент спорта. Книга об Иване Сергеевиче Краснове

Причем Иван Сергеевич все сделал очень грамотно с педагогической точки зрения и со свойственным ему тактом и деликатностью – прежде чем подойти ко мне, он обратился к моему тренеру, и только получив положительный ответ от него, установил контакт со мной и моими родителями.

Мой тренер и я, конечно, прекрасно знали, кто такой Иван Сергеевич, чей ученик Евгений Миронов едва не выиграл Олимпиаду 1976 года – от победителя его отделили считаные сантиметры. Да и на Московской Олимпиаде, где И.С.Краснов был старшим тренером метателей, наши спортсмены выступили превосходно, показав лучший результат в истории игр.

Так что, конечно, сомнений, ехать в Ленинград или нет, не было. Когда такой тренер тебя приглашает, это огромная честь и удача.

Я поступил на биолого-почвенный факультет Ленинградского университета, выступал, естественно, за свой вуз в легкоатлетических соревнованиях, но умудрился также попасть во вторую команду ЛГУ по волейболу, который очень любил. Бывало так, что, позанимавшись в группе Ивана Сергеевича, я оставался на волейбольную тренировку. Нагрузка была колоссальная, и понятно, что Ивану Сергеевичу это могло не понравиться, но он, как человек бесконечно преданный спорту, отнесся к этому без всякой ревности и даже благосклонно, давая рекомендации по питанию и восстановлению после таких нагрузок.

Позволю себе небольшое лирическое отступление, иллюстрирующее мою тогдашнюю любовь к волейболу и чувство юмора Ивана Сергеевича.

После окончания первого курса университетские легкоатлеты поехали на сборы в Эшеры, где в то время тренировалась сборная СССР по волейболу под руководством великого Платонова. И вот мы прогуливаемся с Иваном Сергеевичем в минуту, свободную от тренировок, обсуждаем то и это, а мимо нас проходят, беседуя, волейболисты сборной. И тут один из участников беседы, выдающийся игрок, чемпион всего на свете, отвечая товарищу, выдает реплику, где из полутора десятков слов, наверное, лишь одно не было матерным. Это был точь-в-точь в соответствии с шуткой: «Мы матом не ругаемся, мы им разговариваем».

Для меня, человека, уже ощутившего себя бо́льшим ленинградцем, чем многие родившиеся в этом городе, привыкшего к интеллигентной обстановке в университетском спортзале, это был шок. А Иван Сергеевич, подождав, когда волейболисты отойдут от нас на некоторое расстояние, грустно произнес: «Леня, не кажется ли тебе, что твоя любовь к волейболу слегка идеалистична?»

По ряду причин учебу в Университете я оставил и ушел в армию. У меня были все шансы оказаться в спортроте и продолжить тренироваться и выступать, но не пришло в голову дать прапорщику, формировавшему команду, взятку сразу, думал – отблагодарим потом, но прапорщик действовал по принципу «утром деньги, вечером стулья». И я, таким образом, оказался в строевой части, где возможностей тренироваться не было.

Вернувшись из армии, я восстановился в Университете, причем здорово мне помогли в этом тогдашний заведующий спортивной кафедрой Борис Григорьевич Тихонов и сам Иван Сергеевич. С его стороны это было очень благородно, ведь до армии я, хоть и продолжал выступать за Университет, ушел от него к другому тренеру, и, конечно, Иван Сергеевич вполне мог устраниться от решения моих проблем – мол, пусть твой новый тренер за тебя хлопочет, раз ты к нему ушел, но Иван Сергеевич проявил себя в высшей степени благородно: интересы спорта и спортсмена были для него на первом месте, и неважно, что спортсмен больше «не его».

Тогда это меня, в общем, не сильно впечатлило, но сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю, что и в жизни, и тем более в спорте с его конкурентной средой такое поведение скорее исключение, чем правило.

Я продолжил выступать и тренироваться, но сильно отстал в армии от своих сверстников и, форсируя подготовку, получил травму, на чем, собственно, моя спортивная карьера и закончилась. Возможно, если б я не ушел от Ивана Сергеевича к другому тренеру, тоже по-своему замечательном человеку, про которого никогда в жизни ничего плохого не скажу, спортивная моя жизнь сложилась бы более успешно и профессионально, но теперь об этом судить со всей определенностью едва ли возможно, да и поздно – сделанного не воротишь.

Все, конечно, отмечают тренерский профессионализм и чутье Ивана Сергеевича, но мне бы хотелось отметить также, что он был замечательный педагог, воспитывавший ребят собственным примером. Он всегда оставался интеллигентным, сдержанным, доброжелательным, даже когда ты с ним спорил по важным и значимым для него политическим вопросам. Известно, скажем, что Иван Сергеевич до конца своих дней оставался убежденным коммунистом, а я, как и многие, прочитав в свое время «Архипелаг ГУЛАГ», считал советскую идеологию чудовищным злом, погубившим очень многое и очень многих в нашей стране. Но наша разница во взглядах совершенно не мешала нам тепло общаться.