Интеллигенция (февраль 2008)

По этому городу трудно ходить. В самом прямом смысле. Потому что все тротуары, дорожки и другие участки земли, предназначенные для пешего передвижения, покрыты льдом. Скользким серым льдом. Без какого-либо намека на песок и другую обработку. Просто скользкий серый лед.

Люди ходят по скользкому серому льду, скользят, падают. От человеческого хождения лед становится еще более скользким.

Еще здесь разрыта земля рядом с вокзалом. Прорыли какие-то траншеи и, кажется, бросили. По крайней мере, в будний день в рабочее время никаких работ не велось.

Рядом с вокзалом стоит одноэтажный кирпичный домик с полностью сгоревшей крышей. Рядом с вокзалом валяются в больших количествах какие-то железки. Судя по всему, строительные. Еще рядом с вокзалом стоит большая бревенчатая церковь, новая, красивая.

Сам вокзал со стороны путей прикрыт какой-то гигантской тряпкой. Она неряшливо свисает с крыши. Вокзал на ремонте, хотя и продолжает работать. Ни суеты строительных рабочих, ни деловитого копошения строительной техники не видно, как, впрочем, и самих рабочих и техники. Может, деньги кончились, кто знает.

Рядом с этим вокзалом останавливается самая знаменитая русская электричка: Москва-Петушки. Да, речь идет именно о Петушках, райцентре во Владимирской области, в двух часах езды от Москвы.

Я вышел на улицу, отходящую от привокзальной площади перпендикулярно железной дороге, и пошел в сторону центра. Мне была нужна библиотека.

На ветхой избушке табличка: «Ул ЛЕН Н». На другой избушке, чуть менее ветхой, табличка: «л. ЛЕ ИН». На красивом новеньком коттедже табличка: «Улица Ленина». Аккуратная такая синяя табличка с белыми буковками. Других подобных зданий и табличек я в городе не заметил (хотя они наверняка есть).

Бабулька шла-шла, поскользнулась, но не упала.

Мужичок шел-шел, поскользнулся, упал. Встал и пошел дальше. Опять поскользнулся, но не упал, устоял.

Я тоже поскользнулся, но не упал. И так было еще раз двадцать или тридцать.

Частный сектор кончился, началась городская застройка. Серые пятиэтажки. Дом культуры. Главная площадь - пустая, равномерно покрытая серым скользким льдом. Площадь окружает непонятно что - какая-то замусоренная пустота. С одной стороны - дом культуры. С другой - какие-то кустики, ларек Роспечати, торец пятиэтажки, еще что-то такое…

Я люблю русскую провинцию. Люблю очаровательную кособокость маленьких русских городков. Даже пятиэтажки люблю - жить в них ужасно, но в их облике есть что-то смиренное, аскетично-прекрасное. Я не фанат порядка и регулярности, подстриженных газонов и вымытых с шампунем тротуаров. Облезлый серый бетонный фасад не вызывает у меня отвращения, вид брошенного мимо урны окурка или валяющейся на дороге пивной банки не вызывает у меня приступа праведного цивилизационного гнева. Я все это понимаю, принимаю и, как уже было сказано, люблю. И еще: когда я еду в какой-нибудь незнакомый город, я всегда заранее по-доброму к нему настроен. Он мне заранее, заочно нравится. И, как правило, разочарований не происходит.

Но тут меня пробрало. Город выглядит без преувеличения безобразно. В прямом смысле этого слова - никакого образа, никакой цельной картины, лишь набор случайно, как попало расставленных неказистых объектов. Причем, нельзя сказать, что картина поражает каким-то особым убожеством. Нет, обычный, в принципе, город, обычные дома и магазины, по улицам ездят красивые машины (за примерно час прогулок по Петушкам мне встретились две старые «двадцать первые» «Волги» в идеальном состоянии, сверкающие и великолепные, одна ярко-синяя, другая черная). Все по отдельности, вроде бы, вполне сносно, но общая картина как-то до ужаса уныла и… да, именно безобразна, другого слова не подберешь. И кругом этот лед, скользкий серый лед.

Я шел по улице Маяковского, скользил, спотыкался и думал о библиотеке города Петушки. Моему воображению рисовались, так сказать, мрачные картины. Никому не нужное, жалкое, крошечное учреждение с одинокой сонной библиотекаршей в пустом читальном зале. Ветхие стеллажи с потрепанными, никому не интересными книгами, оставшимися от старых советских времен. Упадок и запустение.

А оказалось все совершенно иначе. Как поется в одной хорошей песне, да только вышло по-другому, вышло вовсе и не так.

Библиотека располагается в первом этаже жилой пятиэтажки. Небольшой холл уставлен картонными коробками с, кажется, мебелью, пачками книг. До открытия еще полчаса, но жизнь в библиотеке, что называется, кипит. Директор, представительная интеллигентная дама, сославшись на необходимость срочно ехать «в область», отвела меня в кабинет, где за новенькими жидкокристаллическими мониторами сидели три других интеллигентных дамы. Вот, поговорите с товарищем, из Москвы корреспондент приехал, расскажите о нашем житье-бытье. Вы уж извините (обращаясь ко мне), что не могу вам уделить внимание - в область надо ехать. И уехала в область.