Интендант третьего ранга

– Ну… Ты… Хоть не уходи сразу! – тихо попросил Саломатин. – Пусть у тебя другое задание, которого я не знать не должен, наверное, очень важное. Без тебя у нас не получится, – Саломатин внезапно подумал, что прогибается перед интендантом, но было не до гордости. – Ты свой у немцев, а нам следует знать, что они задумали. Не знаю, как тебя зовут по-настоящему…

– Савелий! – сказал уполномоченный. – Хорошее имя, да и люди привыкли. Савелий Ефимович Брагин, интендант.

– Ты это вправду? О генеральской должности? Среди партизан генералов не было.

– Были! – Крайнев едва не сказал: "Ковпак!" – Денис Давыдов, например. Кадровый офицер, гусар. Начинал войну в малых чинах, закончил генералом.

Саломатин внезапно ощутил слабость в ногах и опустился на лавку.

– Полежи! – предложил Брагин. – Спешить некуда.

Саломатин послушно вытянулся на жестких досках и прикрыл глаза. А Брагин-Крайнев вышел на улицу и присел на лавочку у калитки. Неизвестно откуда появилась Настя, присела рядом. В руках у нее была глиняная миска с семечками подсолнуха. Крайнев молча зачерпнул горсть, и некоторое время они сосредоточенно грызли семечки, сплевывая шелуху на землю.

– Ты заканчивала десятилетку в Городе? – внезапно спросил Крайнев.

– На квартире жила! – подтвердила Настя. – Комнату у Валентины Гавриловны снимала, учительницы. Папа ей за это сало, картошку возил, меду давал…

– Хорошо городских знаешь?

– Не всех.

– Расскажешь?

– О ком?

– Я скажу.

– Это вам для подпольной работы нужно? – страшным шепотом спросила Настя. – У вас и вправду задание?

– Подслушивала! – покачал головой Крайнев. – Ай-ай-ай!

Настя потупилась и покраснела.

– Комсомолка? – строго спросил Крайнев.

Настя покачала головой:

– Папа не разрешил.

– Что так?

– Не любит советскую власть. Его отец до революции арендатором был, небогатым. Папа рассказывал: дедушка был мастеровой, все умел, папа в него пошел. Дедушка очень хотел, чтоб дети в люди вышли, образование получили. Сына в гимназию отправил. Папа успел к началу войны окончить. Знает французский, латынь, греческий… Немецкий в плену выучил. Он на войну добровольцем пошел, вольноопределяющимися их называли. Прапорщиком стал… А как из плена вернулся, большевики чуть не расстреляли. Отец эксплуататор – людей на работу нанимал, сын – царский офицер… Запретили отцу в городах жить, только в деревне, а здесь даже в бригадиры не позволяли. Сторожем на ферму…

– Сторож должен говорить по-французски! – заметил Крайнев. – С коровами – самое то!

– Я говорила папе, чтоб написал Сталину! – насупилась Настя. – Несправедливо! Но отец заупрямился.

– Папа твой мудрый человек, – возразил Крайнев. – Лучше сторожить коров, чем махать кайлом на Соловках.

– Странный вы какой-то! – поджала губы Настя. – С немцами воюете, а советскую власть ругаете.

– Одно другому не мешает…

Крайнев встал, отряхнул порты от шелухи.

– Пойдем в хату! – сказал в ответ на встревоженный взгляд Насти. – Расскажешь… Здесь глаз много…

8

Крайнев торжественно развернул тряпицу и выложил на стол кус окорока. Лиза взвизгнула и захлопала в ладоши. Глаза Клауса едва не выкатились из орбит. Он наклонился над ветчиной, понюхал и зачмокал губами:

– Майнт готт! Русиш спецалитет!

– Сейчас попробуем! – сказал по-немецки Крайнев и взял со стола нож.

– Найн! – упредил его Клаус и нож отобрал. – Знаю, как русские нарезают! Разве можно кромсать деликатес?..

В подтверждение своих слов, Клаус приложил лезвие к краю окорока и бережно отделил тоненький пласт ветчины. Повторив эту операцию дважды, он разрезал ломти пополам и свернул каждый в трубочку. Одну сразу бросил в рот и медленно сжевал, закатывая глаза.

– Как будто только из коптильни! – воскликнул он в восторге.

– Так и есть! – подтвердил Крайнев.

– Господин Кернер, вы волшебник! – продолжил Клаус. – Чтоб мы делали без вас?! Где вы добываете такие вещи?

– Русские в таких случаях говорят: места надо знать!

Клаус глянул на него недоуменно.

– Помните бочки керосина?

– Со склада трофеев? Вы хорошо заплатили. Я еще недоумевал: зачем столько?

– В деревнях освещают дома керосиновыми лампами. Это в Городе пользуются электричеством.

Клаус пренебрежительно глянул на тусклую, засиженную мухами лампочку, висевшую под потолком, но спорить не стал.

– Керосина они не видели с начала войны, – продолжил Крайнев. – Ветчина – благодарность вам.

– Майн готт! – воскликнул Клаус. – Если вам что нужно…

– Лизонька! – повернулся Крайнев к женщине, прислушивавшейся к их разговору. – Сделай нам глазунью! Корзинка с яйцами в сенях…

Лиза убежала, Клаус проводил ее плотоядным взором. Крайнев тем временем достал из другой корзины, стоявшей на лавке, бутылку, вытащил газетную пробку и аккуратно разлил жидкость по стаканам. Клаус взял свой, понюхал.

– Тот, что привозили в прошлый раз?

– Тот! – подтвердил Крайнев.

– У вас и самогон спецалитет, – вздохнул Клаус, – мягкий, ароматный. На здешнем рынке продают какую-то гадость, двое солдат отравились. Господин комендант вынужден запретить немцам покупать самогон. Где солдату достать хорошую выпивку? Дикая страна!

– Привезу еще! – успокоил немца Крайнев.