Интендант третьего ранга

– Нет, – не отстал друг. – Вправду влюбился?

Крайнев кивнул.

– Вчера не говорил!

– Пытался. Не смог вклиниться в твою речь.

Пищалов хотел обидеться, но любопытство взяло верх.

– Кто она?

– Врач.

– Молодая?

– Двадцать четыре года.

– Только закончила, – со знающим видом сказал Пищалов. – Где ты ее нашел?

– В деревне.

– Ты бываешь в деревне?

– Иногда.

– Далеко от столицы?

– Далековато.

– Ясно! – вздохнул Пищалов. – Инна номер два. Поймала столичного гуся.

– Не гони! – обиделся Крайнев.

– А то нет? Раз в деревне – значит, бедная. Иначе в городе зацепилась бы. Училась на медные деньги, жила в общежитии… Там и научили. В общагах они такую школу проходят – клейма ставить негде!

– Не смей! – возмутился Крайнев. – Я у нее первый…

– Ага! – хмыкнул Пищалов. – Рассказывай! Это называется гименопластика – восстановление девственности. В каждой больничке по десятку баб в день шьют. Простейшая операция…

– Сам практикуешь? – съязвил Крайнев.

– Инка делала, – грустно сказал Пищалов. – Призналась, как ругаться стали. Чтоб уколоть больнее. Дескать, и девичество мое не тебе, козлу, досталось… Господи! – пригорюнился Пищалов. – За что это мне?..

Крайнев обнял его за плечи.

– Прости! – тихо сказал Пищалов.

– За что?

– За девушку твою. Гнал я. Ты плохую не выберешь. Это я дурак.

– Ты не дурак. Ты порядочный.

– Значит, дурак порядочный, – подытожил Пищалов. – Планы есть на сегодня?

– Дела.

– Какие дела в субботу? Ну да! – Пищалов хлопнул себя по лбу. – Деревня…

– Подвезу? – предложил Крайнев.

– Куда мне спешить? – отмахнулся Пищалов. – Гони, Витя! Небось, глаза проглядела…

Бланки аусвайсов подрядились сделать за неделю, как Крайнев не просил ускорить.

– Нельзя! – сказал директор типографии, немолодой, седобородый мужчина со строгим лицом. – Вещь редкая. Все подбирать надо: бумагу, коленкор на обложку, скрепку… И тираж… Зачем столько?

– Большая массовка. Кино снимаем.

– Для кино? – удивился директор. – С полной аутентичностью? Кто ж ее разглядит?

– Режиссер требует.

– Понял! – заулыбался директор. – Читал о нем: все должно быть по правде… Повезло вам! Сделаю за полцены! Друзьям буду хвастаться…

Крайнев не стал его разубеждать и поехал по магазинам. Одежду подходящего размера он нашел быстро, обувь тоже. Едва он объяснил, что нужно, продавец отвела его в подростковую секцию. Здесь Крайнев без труда нашел высокие ботинки на прочной подошве со шнуровкой.

– Мода возвращается, – улыбнулась продавец, когда он попросил упаковать выбранную пару. – В молодости моей такие носили. Дочке покупаете?

– Рано мне такую дочку! – засмеялся Крайнев.

– Девушкам дарят туфельки! – укорила продавец.

– Давайте и туфельки! – согласился Крайнев. – Лодочки, прочная подошва и широкий каблук. По земле ходить…

Сложнее пришлось в секции нижнего белья. Он быстро выбрал необходимое, но у бюстгальтеров застрял. Молодая продавец, когда он объяснил проблему, засмеялась и позвала подруг из соседних отделов.

– У кого похожая? – спросила весело.

– Вот! – указал Крайнев. – Размер одежды такой, но сама грудь больше.

– Семьдесят пять "Д", – подвела итог продавец и добавила уважительно: – Повезло вам…

К себе Крайнев вернулся во второй половине дня, наскоро перекусил и сел перебирать подарки. Вначале он старательно удалил, срезал, выпорол все ярлычки и этикетки. Затем долго разглядывал сами вещи. Они ему нравились. Он гладил кожу, щупал материал и вдруг понял: если не вручит это немедленно, то просто умрет. Задохнется. В этот раз он не стал противиться. Быстро переоделся и, сообразив на ходу, снял со стены большое зеркало в старинной резной раме…

* * *

Соня пришла, когда он стал терять терпение. Плюхнулась на стул и положила голову на вытянутые руки.

– Устала, как собака! – сказала жалобно.

– Да еще голодная! – укорил Крайнев. – День не емши…

Соня глянула на него изумленно. Крайнев молча поставил перед ней миску горячей щей (он протопил печку), положил ложку и кусок хлеба. Пока она ела, он сидел напротив и смотрел взором строгого родителя. Когда миска опустела, он убрал ее, поставив взамен сковородку со скворчащей яичницей.

– Я столько не съем! – взмолилась Соня.

– Надо бы! – сурово сказал Крайнев. – Ладно, помогу…

Потом он напоил ее чаем и, войдя в роль, даже промокнул губки чистым полотенцем.

– Может, и спать меня уложишь?! – прыснула Соня. – Как деточку?

– Обязательно! – согласился Крайнев. – Только деточку надо раздеть.

– Ты что? – испугалась Соня. – Вдруг кто войдет?!

– Дверь на запоре, – успокоил Крайнев.

– Все равно… – застеснялась Соня.

– Вчера у нас получалось!

– Ночью. Сейчас день…

– Кто здесь врач? – Крайнев упер руки в бока. – Кто вчера совал меня в лохань и трогал за всякие места?

Соня вздохнула и стала медленно раздеваться. Время от времени она жалобно поглядывала на Крайнева, ожидая, что он передумает, но он не сжалился. Сбросив с себя все, она попыталась нырнуть под одеяло, но Крайнев перехватил.

– Деточку надо переодеть, – сказал строго. – Закрываем глазки и не подглядываем!