Интендант третьего ранга. Herr Интендантуррат

— Он не из тех, кого подбирают, — сказала Ольга. — Можете мне поверить. В руки не дается.

— Что взъелись? — сказал Крайнев миролюбиво. — Давайте лучше о картине. Мне понравилась. Не потому, что с меня писано. Дух времени ухвачен.

— Старалась! — сказала Ольга.

— Что вас на войну потянуло? Отец рассказал?

— Что он должен был рассказать? — удивилась Ольга. — Я его в последнее время почти не вижу, ночует в своем банке. Кризис… После того как дедушку перезахоронили, на меня накатило. Захотелось увидеть лица тех, кто воевал. Поначалу думала написать дедушку, но не смогла представить его лицо. А тут набросок завалялся… Кстати! — Ольга повернулась к Насте. — Хочу продолжить и написать портрет фронтовой медсестры. Никак не удается модель найти. Почему-то кажется, что у вас облик девушки сороковых годов.

Настя украдкой посмотрела на мужа. Крайнев изобразил лицом недоумение.

— Согласны позировать? — спросила Ольга.

— Я работаю, — сказала Настя.

— По выходным!

— Я и в выходные работаю.

Ольга удивленно посмотрела на Крайнева.

— Кардиоцентр, — пояснил он. — Скользящий график.

— Так вы медик! — восхитилась Ольга. — Видите, как угадала! Но выходные у вас бывают? Давайте созвонимся! Диктуйте номер телефона, мобильного, если можно…

По дороге к дому Настя сосредоточенно молчала. Заговорила в квартире.

— Как ты с ней познакомился? — спросила.

— Просто. Она зашла в кабинет к отцу, там в это время был я.

— Кто ее отец?

— Владелец банка, Дюжий. Ольга — внучка Брагина, настоящего.

— Она богатая?

— Не то слово. Хотя сейчас, конечно, кризис и деньги не те.

— Она действительно тебя соблазняла?

— Сама слышала.

— Как?

— Угостила коньячком, села рядышком, положила головку на плечо. После чего намекнула прозрачно…

— И ты отказался?

— Настя! — укоризненно сказал Крайнев. — Что тебя разобрало?

— Погоди! — сказала жена. — Хочу знать. Это случилось, когда мы с тобой… — Она смутилась.

— Нет! — сказал Крайнев. — С тобой мы тогда еще совсем ничего. А с Соней уже ничего. В этом промежутке.

— То есть, ты был свободен, но отказал красивой и богатой женщине?

— Получается так.

— Почему?

— Потому! — рассердился Крайнев. — Это нелегко объяснить. Наверное, в глубине души любил тебя.

Настя бросилась ему на шею. Крайнев едва не упал от такого напора.

— Знаешь! — сказала Настя. — Она до сих пор тебя любит.

— Ольга?

— Конечно! Поэтому и сердится. Видимо, хочет забыть, но не может.

— Грустно слышать, — сказал Крайнев. — Чем я вам так дался? Будто медом намазан!

— Точно! — согласилась Настя. — Я влюбилась с первого взгляда. Соня… Сама мне рассказывала. Теперь вот Ольга…

«И Эльза!» — мысленно добавил Крайнев.

— Осталось выяснить, — сказала Настя деловито, — почему ты выбрал именно меня.

— Потому что самая вредная? — предположил Виктор.

— Противный! — Настя стукнула его кулачком в грудь.

— О! — обрадовался Крайнев. — Давно не били. Начинаем экзекуцию! Штаны снимать? — Он расстегнул пояс.

— Бесстыдник! — укорила Настя.

— Таким уродился. Снимать?

Настя покраснела и потянула молнию на платье.

— Хоть бы отвернулся! — сказала смущенно.

— Вот это фигушки! — сказал Крайнев. — Официальный брак. Есть свидетельство и штамп в паспорте. Имеем право…

Перед отправкой в сорок третий Гаркавин вручил Крайневу документ и одну принадлежность обмундирования, предварительно объяснив, для чего она.

— Дон Румата Эсторский, — оценил Виктор. — Только у него — золотой обруч.

— Самое лучшее решение, — пояснил Гаркавин. — У немецких фуражек тулья высокая, достаточно места для цифровой видеокамеры в специальном исполнении. Форма кокарды позволяет без проблем маскировать объектив. Самый естественный жест — снять фуражку, пригладить волосы и снова надеть. В это время нажимаете на кнопку, замаскированную под пуговку ремешка, включаете запись. Повторное нажатие камеру выключает. Не рекомендую сдавать фуражку в гардероб или как-то иначе передавать в чужие руки — она заметно тяжелее обычной. Вызовет подозрение, прощупают, распорют подкладку… Сам прибор немцы использовать не смогут, нет у них компьютеров, но назначение определят. Экономьте батарею. Время автономной работы восемь часов, как раз для заполнения памяти. Главный сюжет: проезды по улицам N, съемка зданий и сооружений, вывесок на них. Городская среда, интерьеры. То, что воспроизвести в наше время очень трудно и необычайно дорого. Лучшее доказательство пребывания в прошлом. Для оперативной работы камера непригодна, просмотреть запись можно лишь здесь. Диктофон использовали?

Крайнев рассказал об Ильине.

— Я б на его месте все равно не поверил! — улыбнулся Гаркавин. — Хотя могу представить впечатление. Диктофон расширит ваши возможности, никто не подумает, что зажигалка записывает речь. Неплохо передать ее Эльзе, красивая женщина не вызывает настороженности. Эльза курит?

— Нет.

— Пусть пробует. Женщина с сигаретой в длинном мундштуке — обычная примета тех лет. Только хорошо обучите, не то по ошибке вместо записи включит воспроизведение…