Интендант третьего ранга. Herr Интендантуррат

Унтер-офицер Штойбер опустил бинокль. Лица приближавшихся к мосту кавалеристов уже можно разглядеть невооруженным взглядом. Отряд двигался цепочкой: первый всадник торил дорогу в глубоком снегу, копыта следующих коней утаптывали ее. Уже не оставалось сомнений — идут к мосту. Штойбер скосил взгляд: Фромм настороженно следил за гостями, двигая стволом станкового «МГ». Унтер-офицер усмехнулся: мальчишке повсюду видятся большевики! Откуда они здесь?

Отряд приблизился к насыпи и остановился. Передний всадник соскочил в снег и стал подниматься. Штойбер разглядел стальную бляху на его груди и фельдфебельские нашивки. Внутренне подобрался. Гость остановился в шаге от бруствера из мешков песка и небрежно поднес руку в перчатке к пилотке.

— Фельдфебель Шульце, третья рота полка фельджандармерии.

Штойбер представился.

— Холодно! — передернул плечами гость. — Чертовы морозы!

— О, да! — поддержал Штойбер.

Гость неодобрительно глянул на погасший костер у поста («Чертов Фромм!» — мысленно выругался Штойбер) и отстегнул от пояса флягу. Приложился к горлышку.

— Шнапс! — пояснил Штойберу. — Только им и согреваюсь. Хотите?

Штойбер осторожно взял флягу. Шнапс был холодный, мягкий, с приятным хлебным вкусом. «Везет полевым патрулям! — подумал Штойбер, делая большой глоток. — Заскочили в деревню, раздобыли добрый шнапс. На станции такой не найдешь!» — он протянул флягу владельцу.

— Пейте еще! — махнул тот рукой. — Скоро буду в тепле, а вам еще мерзнуть.

Штойбер не позволил себя упрашивать. Фельдфебель попался не жадный, настоящий камрад. Горячая волна растеклась по телу унтер-офицера. Фромм смотрел на него с завистью. «Будешь внимательней за костром следить!» — злорадно подумал Штойбер, возвращая флягу.

— Скажите, Штойбер! — сказал фельдфебель. — Вы не видели никого подозрительного?

Унтер-офицер покачал головой.

— Второй день ловим русских диверсантов! — пожаловался фельдфебель. — Говорят, сбросили на парашюте. Не слышали?

— Нет! Мы заступили час назад, никого не видели.

— Может, и не было их! — проворчал фельдфебель. — А мы зря мерзнем?

Штойбер посмотрел вниз. Всадники понуро сидели на конях.

— Почему ваши люди так странно одеты? — удивился он. — Как танкисты?

— Я знаю? — пожал плечами фельдфебель. — Таких дали. Это русские, охранный полк.

— И винтовки у них русские, — заметил Штойбер. — Штыки примкнуты.

— У большевиков так принято, — сказал фельдфебель. — Они даже пристреливают оружие с примкнутым штыком. Нет времени их переучивать. Штойбер, нам нужно на тот берег!

— Не положено! — нахмурился унтер-офицер. — Для прохода людей и животных мост закрыт.

— Мы его не повредим! — улыбнулся фельдфебель. — Спешимся, возьмем коней под узды и пройдем по настилу на тот берег. Две минуты! Если какая из лошадей нагадит, русские приберут.

— Реку можно перейти по льду! — не сдался Штойбер.

— Кони не подкованы! — вздохнул фельдфебель. — К тому же в реке быстрое течение, могут быть промоины. Не хочется купаться в ледяной воде. Что вам стоит, Штойбер?!

«В самом деле!» — подумал унтер-офицер и, помявшись, кивнул.

Фельдфебель сделал знак своим. Отряд мгновенно спешился и стал подниматься по насыпи. Впереди шагал невысокий унтер-офицер со стальной бляхой на груди.

— На той стороне не станут стрелять? — спросил, поравнявшись с постом.

— Фромм! — окликнул рядового Штойбер. — Проводи! Как пройдут — сразу назад. Займешься костром…

Унтер-офицер двинулся за проводником, следом потянулись русские. Выглядели они и вправду жалко. Посиневшие носы, щеки, нахлобученные на уши черные танкистские береты. Русские прятали озябшие руки в рукава шинелей, лица — в поднятые вороты. «Вояки!! — презрительно подумал Штойбер. — Какой с них прок? Отобрали форму у танкистов ради иванов. Пусть бы в своей ходили! Достаточно белой повязки на рукав».

Фельдфебель стоял рядом с постом, наблюдая, как отряд втягивается на мост, идет по доскам пешеходной дорожки на тот берег, где на необычную процессию с любопытством поглядывают солдаты второго пулеметного гнезда. Когда последний русский поравнялся с фельдфебелем, тот остановил его.

— Смотрите, Штойбер! — фельдфебель снял с плеча высокого широкоплечего солдата винтовку и протянул ее унтер-офицеру. — Примитивное оружие! Рукоятка затвора торчит вбок, предохранитель тугой, плюс этот штык… Никакого сравнения с «маузером»!

Штойбер пожал плечами: что он, винтовок не видел?

— У русской винтовки есть только одно достоинство: раны от четырехгранного штыка не заживают. Покажи, Седых! — фельдфебель бросил винтовку гиганту.

Штойбер опомниться не успел, как русский сделал выпад. Жгучая боль обожгла грудь унтер-офицера, затопила тело. Штойбер пошатнулся — и все померкло. Фельдфебель, а это был Крайнев, снял с седла вещмешок и веревку и побежал по мосту. Поравнявшись с центральной опорой, он привязал веревку к стальной балке и стал спускаться.