Интендант третьего ранга

— Зачем позволил? — укорил Крайнев. — Надо было — в морду!

— Это запросто! — Саломатин встал. — Это мы душевно…

— Поломаем мебель, — упредил Крайнев. — Соня станет ругаться.

— Пошли во двор!

— Там человек тридцать. Захватывающее зрелище: два начальника на виду у людей бьются из-за бабы. Весь район будет говорить! Славный пример для бойцов… Ты ведь запрещаешь им жениться?

Саломатин растерянно засопел.

— Что делать? — спросил он тоскливо.

— Выпить! — предложил Крайнев.

— Давай! — согласился Саломатин и вытащил из кармана бутылку.

Крайнев достал из шкафчика стаканы, порезал на доске ветчину.

— Хорошо кормят! — заметил Саломатин.

— Сонины запасы…

— Раньше Давид подчищал, — сообщил комбат, — но она с ним поругалась. Другой жук завелся…

Крайнев никак не отреагировал на «жука», и Саломатин разлил самогон по стаканам. Крайнев вздохнул, когда жидкость заплескалась у краев, но спорить не стал. Он пил, поглядывая на комбата. Тот не остановился, пока не осушил стакан, пришлось следовать примеру. Они закусили и, не сговариваясь, полезли за табаком. Курили тоже молча.

— Что ей сказал? — спросил Саломатин, докурив.

— То есть?

— Какие слова нашел, что уступила?

«Она не уступала! — хотел крикнуть Крайнев. — Она сама…» Но тут же понял: обидит еще больше. Поэтому только пожал плечами.

— Нет, ты скажи! — не отставал Саломатин. — Чтоб я знал…

— Сказал, что красивая.

— Это и я говорил!

— Ну… — на Крайнева сошло пьяное вдохновение. — Сказал: как увижу ее — сердце в груди замирает. И только от нее зависит, пойдет сердце дальше или остановится навсегда.

— Ух ты! — восхитился комбат.

— Сказал, что не брошу ее никогда. Если руки-ноги оторвет, языком буду цепляться за землю, но ползти к ней…

— Интендант! — сокрушенно сказал Саломатин. — Куда тут строевику! Задурил бабе голову… — он встал. — Не вздумай обижать Соню!

— Ее обидишь… — возразил Крайнев.

— Так только кажется! — не согласился комбат. — Она на словах ершистая, а чуть что — плачет…

— Не допущу! — пообещал Крайнев.

— Смотри!

У порога Саломатин обернулся:

— Спиши мне слова! Особенно про язык…

Едва Саломатин ушел, как вбежала Соня.

— Зачем он приходил? — закричала с порога.

— Морду бить.

— Бил?! — Соня подлетела к нему.

— Передумал. Заливал горе водкой. И меня подключил.

— То-то смотрю! — Соня только сейчас заметила следы пиршества на столе.

— У тебя много поклонников? — деловито спросил Крайнев. — Еще кто-нибудь явится? Я столько не выпью!

— Было много, но Саломатин отвадил! — засмеялась Соня. — Как это вы не подрались? Он всех грозился убить!

— Мы заключили соглашение. Он сохраняет мне жизнь, а я сочиняю слова, способные растопить сердце гордой женщины.

— Ну? — заинтересовалась Соня, присаживаясь рядом.

Крайнев, глядя ей в глаза, медленно повторил.

— Врешь все! — надула губки Соня.

— А если нет?

— Врешь! — не согласилась она. — Но слушать приятно. Вчера надо было сказать!

— Сама запретила. Грозилась убить.

— Не похоже, что ты испугался. Вон и Саломатина выгнал.

Он ухмыльнулся. Соня засмеялась и прижалась щекой к его щеке.

— Колючий! — она вскочила. — Мог бы побриться!

Он попытался ее удержать.

— Больные ждут! К обеду приду. Приведи себя в порядок и жди! — велела она у порога. — Поспи! Ночью не придется! — озорно добавила она и убежала.

Крайнев проводил ее взглядом. На ногах Сони были галоши — на пару размеров больше, чем следовало. Крайнев покачал головой. Под вешалкой стояли ее ботиночки. Крайнев взял правый — ботинок «просил каши». Второй выглядел не лучше. «Много ходит, — догадался Крайнев. — К больным зовут издалека и не всегда присылают подводу. Ботинки нужны крепкие и теплые — скоро зима». Внезапно он вспомнил, что в квартире до сих пор спит пьяный Пищалов, а у него в столице дела…

* * *

Первом делом он заглянул в спальню: Пищалов мирно посапывал под одеялом. Крайнев закрыл дверь и прошелся по квартире. Она выглядела чужой. Он отсутствовал долго и успел отвыкнуть. Ему вдруг страстно захотелось обратно, но Крайнев преодолел это позыв. Прошел на кухню, где первым делом собрал и выбросил мусор. Рутинная работа привела его в равновесие. Часы показывали полночь, но спать совершенно не хотелось. Он пошел в зал и включил компьютер. Через час он знал, что хотел, необходимые телефоны были распечатаны, оставалось ждать утра. И тут его внезапно сморил сон…

Проснулся он в семь совершенно отдохнувшим. Не спеша принял душ, побрился. Едва вышел из ванной, как из спальни показалась помятая физиономия Пищалова.

— В душ! — жестко приказал Крайнев и отправился готовить завтрак.

Похмелье никак не сказалось на аппетите Пищалова; ел он много и с удовольствием — Крайнев едва успевал подкладывать.

— Вкусно! — похвалил друг, насытившись. — Где научился такую яичницу делать? Ветчина во рту тает!

— В ней сплошной холестерин и канцерогены, — честно признался Крайнев.

— А насра… — начал было Пищалов и поймал строгий взгляд друга. Замолчал. Крайнев не выдержал и рассмеялся.

— Ты какой-то не такой сегодня! — удивленно сказал Пищалов. — Похудел, лицо обветренное… Бегал, что ли?

— Лазал к девушке на балкон.

— Серьезно?

Крайнев снова засмеялся.