Интендант третьего ранга

— На тебя очень сердилась! — сказала Настя. — В любви не признавался!

— Чтоб признаться, надо полюбить.

— Так любил же!

— Я?

— Конечно! Я спросила тогда у мамы: «Как узнать, что он любит?» — «Наседка, когда защищает цыпленка, бросается даже на коршуна, — ответила. — Не думает, что может погибнуть. Если он за тебя хоть на смерть — значит, любит!» Ты двух немцев убил, меня защищая. С пьяницей рассчитался, что меня ударил!

— Хм!.. — сказал Крайнев.

— Я чувствовала, что тебе не безразлична. Помнишь, проведать тебя пришла, раненого, и с Соней застала? Ты побежал за мной, стал утешать, а когда я сказала: «Утоплюсь!», испугался.

— Это получилось! — подтвердил Крайнев. — Испугала…

— К нам вернулся, ухаживать начал. Воду носил, работу за меня делал. Спать меня укладывал, когда возле тебя засыпала. Жалел. Когда любят, жалеют…

— Чем дольше я тебя слушаю, — сказал Крайнев, — тем больше о себе узнаю. Особенно впечатлило сравнение с наседкой.

— Вредный! — Настя стукнула его кулачком в грудь.

— Начинается! — вздохнул Крайнев. — Только женился!

— А ты не смейся! Я правду говорю! Влюбился — и все!

— Зачем же тогда чабрецом? — спросил Крайнев. — И лапку лягушачью…

— Дождаться не могла, — вздохнула Настя. — Думала: исчезнет — не поцелуемся даже!

— Не исчезну! — заверил Крайнев. — Меня там некому бить.

— Прицепился! — рассердилась Настя. — Можно подумать, у вас мужья жен не бьют!

— Случается! — согласился Крайнев. — Бывает, муж — жену, бывает — наоборот. Мы уже определились.

— Не буду больше! — сказала Настя.

— Бей хоть каждый день! — сказал Крайнев. — Заберу к себе — хоть ногами.

— Если б мог, забрал бы Соню, — хмыкнула Настя. — Разве не так?

Крайнев понурился.

— Потому она тебя выгнала! — злорадно сказала Настя. — Хотела, чтоб с ней всю жизнь. Разве можно загадывать в войну? Не любила она… Я не в обиде. Не выгнала б, сам не пришел. Мог исчезнуть, не сказав, как меня любишь… — Она всхлипнула.

— Настя! — сказал Крайнев. — Я тебе обещаю… Жизнью клянусь… Даже если придется остаться здесь… С Соней не получилось, но я что-нибудь придумаю.

— Хоть бы глазком взглянуть, как там в будущем! — сказала Настя. — У вас нет войны?

— Нет.

— А голода?

— Нет.

— Коммунизм?

— Нет.

— Но людям хорошо?

— По-разному. Есть богатые, есть бедные…

— Главное, что не война, — согласилась она. — Ты в каком городе живешь?

— В Москве.

— Правда? — изумилась она. — Я дальше Города нигде не была. Вот бы посмотреть!

— Посмотришь! — сказал он со страшной решительностью. — И не только столицу. Мы полетим к морю. Хочешь — в Испанию, хочешь — в Грецию, можно в Турцию или Таиланд…

— Нам разрешат?

— У нас не спрашивают разрешения. Садятся в самолет и летят.

Она захлопала в ладоши.

— Я никогда не видела моря. И папа не видел. Даже не представляю, какое оно!

— Большое, теплое и ласковое. Мы ляжем на берегу, волны станут подкрадываться и щекотать нам пятки. Они игривые…

Она засмеялась. Крайнев взял ее ладошки, стал целовать — пальчик за пальчиком.

— Никому не рассказываю, что ты мне руки целуешь! — сказала Настя. — Чтоб не завидовали.

— Я больше не буду! — сказал Крайнев.

— Что ты! — испугалась Настя. — Целуй! Мне приятно.

— Целовать будем другие места!

— Какие? — шепотом спросила Настя.

— Такие! — сурово ответил Крайнев.

Настя покраснела и стала расстегивать пуговицы на платье.

— Одного не могу себе простить, — вздохнула, — как я сразу не догадалась с чабрецом?..