Интенсивная терапия. Истории о врачах, пациентах и о том, как их изменила пандемия

На улице было холодно. Ко мне обратилась женщина, которую торговцы людьми привезли из Восточной Азии. Она вообще не говорила по-английски и была беременна. Целый час я искал по телефону переводчика, который говорил бы на диалекте, близком к ее родному. В итоге удалось установить, что полиция уже вмешалась, и я смог передать информацию о том, куда женщине следует обратиться за помощью. Затем я принял двух мужчин, только что вышедших из тюрьмы. Они жили в хостеле и нуждались в препаратах для облегчения тревожности. В карте одного из них было написано: «НЕ ПРИНИМАТЬ ЭТОГО ПАЦИЕНТА В ОДИНОЧЕСТВЕ». Ближе к концу дня Джон, один из медбратьев, попросил меня взглянуть на стопы пациента, лежавшего на кушетке. Его грязные брюки были закатаны, и, взглянув на его стопы без носков, я увидел обмороженные фиолетовые пальцы. Много лет назад я работал врачом в полярных экспедициях, но никогда не видел настолько тяжелого случая обморожения. Мне было стыдно, что этот человек обморозил пальцы не в Сибири или на севере Канады, а в моем родном городе.

В Эдинбурге ситуация менялась быстро. Медицинский центр, где я подрабатывал по выходным, тоже пригласил меня на примерку прилегающей к лицу маски. Теперь я хотя бы знал, какой размер мне подойдет. Однако позднее это приглашение было отменено: согласно новым указаниям, врачам общей практики было достаточно менее надежной маски в сочетании с другими средствами защиты от вируса: фартуком, перчатками и очками. Маски, плотно прилегающие к лицу, в первую очередь необходимы медицинским работникам, которые проводят процедуры, подразумевающие контакт со слюной, например, интубацию и эндоскопию. Поток входящих писем на тему средств индивидуальной защиты казался нескончаемым. Пациенты всегда кашляли мне в лицо, и каждую зиму я подхватывал какой-нибудь вирус. Я всегда делал прививку от гриппа, и мне из года в год удавалось обойтись без отпуска по болезни.

Защита, которую нам предлагали, была внушительной, и я понял, что этот вирус – нечто совершенно новое. Он был опаснее любых других вирусов, с которыми я сталкивался за время работы врачом.

Некоторые врачи общей практики считали советы правительства ужасно непоследовательными, но мне было ясно, что в условиях ограниченных ресурсов власти пытаются принимать жесткие решения. Поскольку вирус мчался к нам со всех уголков планеты, время было на исходе. Нам, врачам общей практики, пришлось избегать контактов с пациентами с подозрением на коронавирус, чтобы мы сами не стали его распространителями. Помимо людей, которым было достаточно плохо, чтобы их можно было направить на тест, и тех, у кого коронавирус был подтвержден, было очень много бессимптомных больных, не соответствовавших никаким критериям тестирования[13]. Если тест на коронавирус должен был создать что-то вроде оцепления вокруг больного человека, так получалось далеко не всегда.

К началу третьей недели февраля в Италии, Испании и Франции были зафиксированы случаи коронавируса, и 21 февраля Ломбардия сообщила о первых случаях заболевания, связанных с распространением вируса внутри Италии, а не с его завозом из-за границы. Семья моей жены живет в Ломбардии, недалеко от Павии, и ее родители были вынуждены уйти на самоизоляцию. На следующий день Италия сообщила о первых смертях, но некоторые мои пациенты были настолько спокойны, что полетели в Милан и оттуда отправились в Альпы кататься на лыжах.

За четыре дня число подтвержденных случаев в Италии возросло с 6 до 229, а в Китае приблизилось к 80 тысячам. В Великобритании было зафиксировано 13 случаев, но из разговоров с коллегами я понял, что число больных было значительно больше, чем значилось в официальных данных. Если в Китае темпы заболеваемости замедлялись, то в Италии они только набирали обороты: в новом бюллетене Национальной службы здравоохранения говорилось, что я должен предупреждать о необходимости карантина всех пациентов, прибывших из Ломбардии или Венето в течение 14 дней и имеющих симптомы. «В первую очередь это необходимо для спокойствия, – говорилось в бюллетене. – Опасная зона – это только север Италии: к северу от Пизы, Флоренции и Римини». Меня это не успокоило.