Интердевочка

- Как же! Заплатит френч неустойку! Будто ты не знаешь… За франк удавится, педрила-мученик. Хорошо, в это время Кисуля отработала и на пандусе меня подобрала.

- Ко мне-то чего приехали?

- Хотели посмотреть на уникальное явление в нашем профсоюзе. Как интердевочка на государство молотит.

- В свободное от работы время, - смеется Гулливер.

- Сутки через трое - работа не пыльная. Зато спокойней.

- Кому? - улыбается Кисуля.

- Мне. Маме моей. Всем.

- Под каждой крышей - свои мыши. Мы тебе к свадьбе подарочек привезли, Танюха.

- Специальное пособие для экспортных невест, - говорит Симка и протягивает мне бумагу, сложенную вдвое.

Я разворачиваю, а там какая-то инструкция.

- Что это?

- Список справок и документов, необходимых для выезда из Советского Союза. Порядок очередности подачи и официальные сроки принятия решений. По каждой справке, представляешь?

- Малейшая ошибка, и начинай все сначала. Начнут футболить… Как Светку-маленькую, как Маню-кнопку, помнишь?

- Затянут оформление года на три и - привет из Швеции! Менты эту инструкцию, знаешь, как хранят?!

- Почему?

- По кочану. Чтобы «за бугор» не выпускать.

- Ясно. Где достали?

- «Капуста» - великая штука, - рассмеялась Гулливер.

- Сколько должна?

- Не бери в голову. Рассчитаемся. Кстати, тебе песец не нужен?

- Сколько тянет?

- Для тебя - тысяча баксов. Или, как говорят московские коллеги, - таузенд грюников.

- Валюты, слава богу, на руках нет. А «деревянными»?

- Четыре штуки - и песец твой.

- Матери взять, что ли? У нее на зиму ничего нет. Покажи.

- Вон, пакет у заднего стекла.

Я достала пакет и вытащила замечательную норвежскую песцовую шубку. Лялька даже ахнула.

- Ну-ка, выметайся, - сказала я ей. - Прикинь…

Лялька вылезла, надела шубку прямо на халат, сдернула с головы косынку и распустила по плечам волосы.

Шубка была отличная. Но Лялька в этой шубке смотрелась так, что мы просто отпали! И это несмотря на то, что Лялька была в стоптанных больничных тапочках, а окружал ее обшарпанный колодец петербургского двора, забитый черт знает каким грязным хламом…

- Да… Девочка - зашибись! - удивилась Кисуля.

- Какой конкурент растет! - покачала головой Гулливер.

- Только попробуйте, - сказала я им и крикнула Ляльке: - давай, давай, сблочивай! Рано тебе еще к такому шмотью привыкать.

Лялька с сожалением сняла шубку и протянула мне. Я уложила шубу в пакет и сказала Кисуле:

- Беру. А то теперь неизвестно, когда еще у меня деньги будут. А мать на зиму раздета…

- О'кей, - небрежно кивнула Кисуля. - Привезешь «капусту» - заберешь песца. Договорились?

- Годится. Спасибо, девки, - я вылезла из машины.

- Танька! Не потеряй инструкцию, - предупредила меня Гулливер. - Прочти внимательно первый пункт. Без него у тебя даже заявление во дворец бракосочетания не примут. Начинать нужно со шведского консульства…

Боже мой, если бы я тогда понимала по-шведски!

Мы сидели с Эдиком у его генерального консула, еще не старого, обаятельного, истинно западного мужика, и я чувствовала себя на седьмом небе того мира, куда так рвалась последние несколько лет.

В мягких кожаных креслах мы расположились вокруг небольшого низкого столика, пили фантастический кофе со взбитыми сливками и полизывали коньяк из крохотных рюмочек. Консул был - само очарование!

У меня хватило ума не напяливать на себя вечернее «рабочее» шмотье, и я выглядела скромно и респектабельно: белые американские «бананы», темно-красная спортивная рубашечка из чистого коттона и белоснежная курточка фирмы «Пума». Грим - самый незаметный, слегка тонированные очки и красная «адидасовская» сумочка.

- Ах, как жаль, что вы не говорите по-шведски, - искренне сожалел консул, обращаясь ко мне. - Но это поправимо. Поправимо…

Сам он говорил по-русски не хуже меня. Когда в разговоре с Эдиком он переходил на свой родной язык, я несколько раз ловила его добрый и внимательный взгляд, устремленный на меня. Словно он хотел убедиться, что я действительно не понимаю шведского.

Я улыбалась ему и вопросительно поглядывала на Эдика. Но Эдик не торопился с переводом. А консул, ответно улыбаясь мне, оказывается, говорил Эдику следующее:

- Я не имею права не выдать вам документ, подтверждающий ваше неженатое положение и психическое здоровье, который справедливо требуют русские власти при регистрации брака иностранца с их подданной. Мой секретарь уже этим занимается.

- Благодарю вас, - улыбнулся ему Эдик.

- Хотя в вашем нормальном психическом состоянии я позволил бы себе усомниться.

- Отчего же? - засмеялся Эдик.

Консул любезно долил мне кофе и собственноручно положил еще взбитые сливки. И продолжал по-шведски:

- Да потому, господин Ларссон, что вы собираетесь жениться на профессиональной проститутке, что видно невооруженным глазом. И не возражайте! У меня большой и печальный опыт. Я таких справок выдал сотни.

- Мне наплевать, кем была госпожа Зайцева в России. Мне важно, кем она станет, будучи «фру Ларссон» в Швеции.