Интерфейс (СИ)

      А вслед за ней и сам Рауль. В этом он уже не сомневался. Кто бы мог заказать Борисова, еще и заплатить за это такие деньги? Мафия -- но у этих полно своих исполнителей. Они бы не прибегали к помощи человека со стороны. Организованная преступность чужаку такое точно не доверила бы. Да и в последнее время они предпочитали мирно уживаться с корпорациями.

       Магнус Киттинг? Гипотетически это возможно, но не нужно. Зачем главе Объединения лишать жизни Борисова?

      И только одна кандидатура возможного заказчика выглядела реальной. Стивен Райз. Политикой Молина не увлекался, но знал, что между "Маджестик" и "Ассаж" отношения были отнюдь не дружеские. Райз мог вполне заказать Борисова с целью подмять под себя Алмунью. А такая шишка, как глава одной из мегакорпораций, конечно же, не оставит в живых исполнителя.

      Нужно было что-то предпринять, и, похоже, Рауль знал что. Записать признание и пригрозить Райзу, что если он умрет, оно автоматически попадет в руки СМИ и Объединения. Больше он ничего не хотел. Ни требовать от Стивена денег, ни чего-либо еще. Просто чтоб его оставили в покое. А план убийства он сможет изменить так, что Ева не пострадает. Только делать это нужно с осторожностью. Рауль не был боевым модификантом, даже частичным. Он не был ни сильным, ни быстрым. Даже прицельной модификации глаз не имел. Если охрана Борисова что-то заподозрит -- лучше застрелиться сразу.

      Молина провел пальцем по загорелому бедру Каррини, поднялся, выглянул в окно. Чуть выше его висела продолговатая капля, фокусирующая солнечные лучи, от чего в комнате даже в хмурую погоду создавалась иллюзия солнечного дня.

      Он отдал команду с интерфейса, и целостность псевдостекла нарушилась, в нем образовались еле заметные поры. Лицо Молины облизал сухой алмунийский ветерок.

      Раньше Рауль играл по чужим правилам. Выполнял то, чего от него требовал заказчик. Но сейчас ситуация изменилась. Ему предстоит сыграть за самого себя. За собственную жизнь и жизнь женщины, которая лежит в кровати.

      Молина не знал, готов ли он к такому и каковы его шансы на успех. Но он четко понял, что сделает все возможное, чтобы выжить.

***

      Карлос Торрес, заместитель Евы Каррини в охране Борисова был человеком не раздумий, а действия. Не тем, кто говорит, что делать, а тем, кто безоговорочно выполняет приказы. И его это устраивало. Он никогда не рвался в верха, не стремился быть главным, не пытался руководить. Бывший солдат Объединения, а ныне охранник Борисова, частичный боевой модификант не любил лично встречаться с высшим руководством.

      Но сейчас Каррини была в отпуске, а Торресу пришлось возглавлять охрану, чему он не был рад.

      Раньше лично перед Борисовым отчитывалась Ева. Но сейчас это предстояло сделать ему. Причем принести Геннадию Владимировичу он должен был не самое приятное известие.

      Внешность Борисова вызывала у Карлоса противный осадок на душе. Докладывать человеку, выглядящему как подросток в пубертате! Если бы он знал, как глава "Маджестик" выглядел раньше, наверное, уволился бы сразу. Но Торрес проработал здесь всего два года, и девочку в розовом платьице с куклой в руках он не застал.

      -- Геннадий Владимирович, -- начал он, войдя в кабинет Борисова. В голосе Карлоса проскользнули нотки страха, чувствовал он себя здесь явно неуютно. Ему приходилось участвовать в боях, там, как и у любого боевого модификанта, у него отключались чувства и активировались рефлексы. Сражаться Торрес не боялся. А вот встреча с Борисовым вызывала у него мурашки по коже.

      -- Садись, и обойдемся без формальностей, -- сказал Борисов абсолютно спокойно. Без приказного тона и высокомерия. Но Карлоса это даже бесило. Он привык к сухим приказам в армии объединения, и такой тон казался ему неуважительным.

      В армии приказ означал, что, посылая на задание, ему доверяют. Здесь же он сам не знал, что кроется за внешне дружелюбным тоном Борисова.

      Геннадий Владимирович предпочитал общаться с ближайшим окружением на равных. Он считал, что так добьется большего уважения, а у сотрудников будет меньше причин, чтоб предать его. Но Карлос подобного отношения не понимал и считал, что за дружелюбным тоном шефа кроется какой-то подвох.

       Торрес уселся в мягкое кресло напротив Геннадия Владимировича. Здесь не были приняты сиденья -- трансформирующиеся шары. Кресла выглядели так же, как и несколько сотен лет назад. Но система подстройки в них стояла, и сидеть в таком было не менее приятно, чем в трансформере.

      -- Рей Кирк убит, -- холодным тоном доложил Карлос.

      -- И? -- Борисов подпер рукой голову. -- Много кто в его, так сказать, организации желал ему смерти.

      -- Камеры зафиксировали, как его казнили работники нашей полиции.

      -- То есть? -- мягкое до сих пор подростковое лицо Борисова сразу же приобрело серьезный вид.

      -- Судя по картине, заснятой камерами, его убили два сотрудника нашей полиции. Сергей Литенко и Збигнев Борицкий. Они исчезли несколько дней назад, наши поисковые службы их ищут.

      -- То есть, мафия считает, что я приказал убить их лидера, и будет мстить?