Интерфейс

Сам Геннадий Владимирович восседал во главе стола. Ближе всех к нему находился охранник Карлос Торрес. Борисов любил, чтобы рядом был кто-то из охраны.

Когда все заняли свои места, Геннадий Владимирович начал ужин с непродолжительной речи.

Находящийся на кухне Рауль Молина через свой интерфейс наблюдал за всем, что происходило в зале. Будучи там, он установил небольшую малозаметную камеру. И речь Борисова, выглядевшего как подросток, вызвала у Рауля приступ хохота.

Облаченный в деловой костюм парнишка громко рассказывал о перспективах компании, каком-то проекте «Пигмалион», а все собравшиеся внимательно слушали.

— Знали бы эти напыщенные сычи, что произойдет через несколько минут, — пробубнил Молина себе под нос.

Там, в комнате, люди, которых он назвал «напыщенными сычами», приступили к трапезе, и Рауль внимательно наблюдал за одним из них — за Карлосом Торресом. Он был всего лишь охранником. Одним из многих. Человек, которого в любой момент можно было заменить. Но именно он сейчас должен был сыграть ключевую роль.

Рауль видел, как Карлос Торрес с удовольствием поглощает приготовленную ему пишу. Смакует, наслаждается каждым кусочком.

А внутри него происходили изменения, которых телохранитель даже не чувствовал. Его молекулы меняли свою структуру, перестраивались, видоизменялись, формируя из себя нечто новое. Одновременно с этим его клетки начали производить сумасшедшие дозы обезболивающего, от которых у Торреса только увеличивался аппетит.

Нельзя, чтобы он раньше времени понял, что с ним происходит что-то не то.

Рауль сверился с часами. До того, как все произойдет, оставалось две минуты. Он не мог отравить самого Борисова — у того был иммунитет ко всем возможным ядам, а тело было модифицировано так, что отторгало или перерабатывало любой вредоносный объект. Поэтому пришлось действовать по-другому.

Счет пошел на секунды, и Рауль, поднявшись с кресла-шара, в последний раз взглянул на кухню Борисова. Ему было жаль её покидать, по-настоящему жаль. Но пора идти. Пора подниматься наружу. В его интерфейсе был подробный план бункера, а Ева рассказала ему про путь, которым он сможет пройти наверх, не попадаясь на глаза охране.

Тем временем в зале Карлос Торрес закашлялся. Кто-то подумал, что он подавился, и начал хлопать охранника по спине. Но спустя секунду изо рта и носа Торреса наружу начал выползать зеленоватый дымок. Сам Карлос по сути был уже мертв, только его тело продолжало жить. Процессы, проходящие в нем, преобразовывали клетки Торреса в смертельный яд.

«Пора уходить», — подумал Рауль и направился к выходу.

* * *

Кроуссен безразличным взглядом всматривался в Лауру Райз, а она всматривалась в него. Она всегда была здесь, рядом, но Ошиан и подумать не мог, что лишившаяся власти королева Изначальных — это Лаура Райз. Он до сих пор помнил их последний разговор.

— Как ты не понимаешь, что лишь так Изначальные смогут достигнуть вершин развития? — сказала она. — Лишь через меня.

— Каждый человек имеет право на свободу, данную ему свыше, — ответил Ошиан. — И ни ты, ни кто-либо другой не вправе на неё посягать.

Она помнила его высоким светловолосым красавцем, а не сгорбившимся лысым человечком, которого все боятся.

— Ни ты, ни Шагари не сможете помешать нам. Наша программа под видом наркотика «Волшебство» уже запущена в человеческое общество, — прошипела она. — Эта программа ускорит эволюцию, сделав человечество единым.

— Этого не будет. Мы нашли противодействие. Шагари уже здесь, и он готов лишить человечество биотехнологий, — абсолютно спокойно сказал Кроуссен.

Наблюдавший за этим всем Райз не знал, что ему думать. Его первый заместитель и его жена говорили о каких-то совершенно непонятных, недоступных его пониманию вещах.

«Что происходит?» — думал он, не решаясь произнести это вслух.

— Стивен, это мой бывший, — сказала Лаура, указывая на Кроуссена. Потом повернулась к Францу и добавила:

— Думаю, нам не нужен лишний свидетель.

— Здесь я с тобой согласен, — кивнул Франц и поднял руку. Из его пальцев вылетел небольшой синеватый энергетический сгусток, коснулся лица Райза, и глаза того медленно закрылись.

— Пусть поспит, — сказал Франц.

— О, энерготехнологии, — скорчила удивленную гримасу Лаура.

— Да. И скоро человечество начнет пользоваться именно ими. Мы подсунули их Борисову.

— Только Борисов или уже умер или скоро умрет, — парировала Лаура. — Я отправила туда убийцу.

— Не думаю, — Кроуссен изобразил на лице некое подобие ухмылки.

— Как ты не понимаешь, Ошиан? Взгляни на этих людей. Они тонут в своих междоусобных войнах. Они неспособны победить бандитизм и наркоманию. Неспособны объединиться ради большей цели. Они нуждаются в эволюции, объединении, становлении единым целым. И я могу дать им это.

— Я верю в них, — все так же сидя в кресле, ответил Кроуссен. — Даже если допустить, что эти люди встанут на путь биоэволюции, ты не будешь их королевой. Ведь они принадлежат к другому виду.

— Это неважно, — усмехнулась Лаура. — Пусть у них будет своя королева. Свое объединенное общество. Главное, чтоб это случилось. Я верю, что смогу помочь этим людям.