Интергалактик. История третья. Ахту

Судороги отступают через час. Кайл, обессилев, обмякает на полу, я перетаскиваю его на койку и быстро ставлю капельницу с физраствором. Флакон успевает лишь ополовиниться, как приходит новая волна.

Кайла трясёт в ознобе. Его губы стремительно синеют, а кожа приобретает голубоватый оттенок. Он сжимается в комок и трясётся, словно схватился за оголённый провод.

Одежду я с него давно срезал, чтобы убедиться в отсутствии других укусов, так что приходится обкладывать парня термопакетами и укрывать всем, что находится под рукой.

Помогает слабо – Кайл стонет от боли и смотреть на это невыносимо.

– Ты не умрёшь здесь… – повторяю, как мантру, стаскивая с себя униформу.

Раздевшись, ложусь рядом с Кайлом на узкую койку и крепко прижимаю его к себе. Он похож на глыбу льда: жёсткий и обжигающе холодный.

Я бездумно растираю его тело ладонями, не зная, что ещё можно сделать, но спустя какое-то время вдруг понимаю, что это помогает. Мертвенно-голубой оттенок кожи постепенно сменяется привычным оливковым. Дыхание становится ровным и более глубоким.

Продолжая растирать руки и плечи Кайла, смотрю в его лицо. Натыкаюсь взглядом на небольшой вертикальный шрам, разделяющий бровь надвое, и пытаюсь отогнать воспоминания, совершенно некстати лезущие в голову.

Мы на полу в раздевалке учебки. Кайл подо мной, в углу его рта ссадина, бровь рассечена, под глазом наливается синяк.

Я крепко держу его за запястья, прижимая его руки к полу, а он пытается освободиться.

Вокруг собрались парни из нашей группы, ещё немножко – и нас начнут растаскивать. Ловлю последние мгновения и сознательно ослабляю хватку, позволяя Кайлу оказаться сверху: он делает это одним рывком.

Припечатав меня к полу, Кайл тут же поднимается и молча уходит из раздевалки. Даже не ударив напоследок.

– Дилан, задолбал. Кайл нормальный парень, что ты привязался? – скучающим тоном говорит кто-то. Парни посмеиваются. Хлопают дверцы шкафчиков.

Я понимаю, что мои нападки на Кайла уже давно выглядят странно, но держать себя в руках получается всё хуже. Ненависть – единственное надёжное укрытие для моих чувств.

Хорошо помню, с чего всё началось. В начале курса я случайно надел лётный шлем Кайла вместо своего. От запаха его волос и кожи, впитавшегося в ткань, мозг закоротило. Тогда-то я и понял, что пропал.

Разжигая в себе ненависть к Кайлу, я всё равно не мог совладать с тем, как сильно меня тянуло к нему. К концу обучения я дошёл до крайней степени отчаяния, и когда на экзаменационный полёт нас поставили в пару, сознательно вошёл в штопор, намереваясь разбить корабль.

Каким же феерическим идиотом я был, страшно вспомнить…

Кайл вздрагивает, открывает глаза и пытается сфокусироваться на моём лице. Я понимаю, что наши тела уже одной, нормальной температуры, и его больше не трясёт.

– Слезь с меня, извращенец, – хрипит Кайл и тут же отключается – сил у него ещё катастрофически мало.

***

Прихожу в себя и с трудом вспоминаю, где я и что произошло. Голова раскалывается, тело ломит, к горлу подкатывает тошнота, но жуткой боли, выламывающей кости и пронизывающего насквозь холода больше не чувствую.

– Эй, – Дилан садится на корточки возле моей койки. – Ты проспал три дня. Пришлось поставить тебе катетер.

Какого хрена этот мудак улыбается?

Сказать ничего не могу – в горле жутко пересохло, но ужасно хочется врезать по наглой роже Дилана. Похоже, всё-таки немного яда от той твари во мне ещё осталось.

– Ты только посмотри на это, – Дилан врывается в каюту и швыряет мне на колени какие-то распечатки.

С происшествия на Ахту прошло около недели, я медленно прихожу в себя, но голова пока словно в тумане.

Беру брошенные Диланом листы, подношу к глазам и пытаюсь сосредоточиться на буквах, никак не желающих складываться в слова.

Дилан нетерпеливо тычет пальцем в один из абзацев. Я уже начал было что-то понимать, но ему неймётся:

– Для строительства Гекты были взяты металлы, добытые на Ахту, когда планету ещё пытались колонизировать! Детали для движков, корпуса, аппаратуры… Смекаешь?

– Неужели ты веришь… – начинаю я.

– Не верю – я видел это своими глазами: корабль буквально рассыпался на части. – Мы замолкаем, и каждый думает о своём.

Ахту уничтожает всё инородное и не отдаёт ничего своего. Потерпел ли я крушение по воле случая, или же планета, почуяв в Гекте часть себя, призвала её домой?

– Тебе дадут новый корабль, – вдруг заявляет Дилан, отвлекая меня от размышлений. – Я уже отправил отчёт, а если он кого не устроит – так пусть тащат свои задницы на Ахту и изучают останки Гекты самостоятельно, – фыркает он.

– Зачем ты всё это делаешь? – спрашиваю я, давно сбившись со счёта, сколько раз Дилан Мур спасал меня за последнюю неделю.

– За мной должок, – отвечает Дилан и поясняет, полагая, что вместо мозга у меня по-прежнему кисель: – Экзаменационный полёт, помнишь?

Ещё бы не помнить! Я чудом вытащил космолёт из штопора, тогда как этот придурок просто сидел в кресле пилота, тупо уставившись на панель управления.

Не дождавшись ответа, Дилан поворачивается, чтобы уйти.

– Это что, типа извинение?

Дилан замирает в проёме.