Интерконтинентальный мост

Он всегда с некоторой завистью относился к умению Волкова вести самую серьезную и трудную беседу, казалось бы, в шутливом, легком тоне.

— Итак, вернемся к моим коровам, — сказал Метелица и вопросительно посмотрел на Волкова.

— На следующий раз обещаю путевку на высокогорье, к чабанам, — торопливо сказал Волков. — Чистый воздух, высоченные горы, тишина!

У Метелицы засосало где-то над желудком.

— В связи с тем, что жители острова Малый Диомид раньше назначенного срока собираются переселиться, американская сторона предлагает досрочно соединить берега…

— Как это? — удивился Метелица.

— Они предлагают сначала соединить остров Ратманова и остров Малый Диомид, — сказал Волков. — Наш и их остров. В виде символа.

— Но это нарушает график, — заметил Метелица. — Это соединение должно произойти в самом конце, как завершающий аккорд, хотя…

— С нашей стороны принципиальных возражений нет, да и проектный институт не видит этому препятствий, — сказал Волков.

— Честно говоря, вся эта история с переселением мне не нравится, — задумчиво произнес Метелица.

— Не понимаю, — насторожился Волков.

— По сути, их вынудили продать свою родину, — сказал Метелица. — И в том, что им предложили другой остров, даже несколько лучший в климатическом отношении и больший по размерам, — нет утешения. Они были жителями Иналика — так они называют свой остров, — этим они и отличались от остального человечества, от других эскимосских племен. А теперь и этого у них нет.

— Это дело американцев, — сказал Волков.

— Все это верно, — вздохнул Метелица. — Вот Иван Теин, книги которого ты, наверное, знаешь, рассказывал мне, что примерно такое же случилось у нас в середине прошлого века, когда наша страна в поисках экономических решений выдвигала разные идеи: то укрупнение, то концентрация, то еще что-то в этом роде. Тогда группа науканских эскимосов, интереснейшая народность со своим языком, со своей культурой, была переселена. Промежуточная ступень, звено между народами Азии и Америки, они потом почти полностью растворились в другой этнической и языковой среде… И когда я слушал рассказы Ивана Теина, прямого потомка науканских эскимосов, я чувствовал в его словах горечь неутихшей обиды…

— Я тебя понимаю, — кивнул Волков. — Твои чувства, твою озабоченность. Но ведь Малый Диомид — еще раз повторяю — территория Соединенных Штатов Америки! И тамошние жители — граждане США!

— Да, это верно, — согласился Метелица. — Кстати, до середины пятидесятых годов прошлого столетия жители острова Малый Диомид, как и все жители Аляски, считались русскими подданными…

— Это как же? — удивился Волков.

— Это длинная история, но тебе не помешает ее знать, коли уж ты курируешь нашу стройку, — сказал Метелица. — Аляска, как известно, перешла под власть Североамериканских Соединенных Штатов в 1867 году. Причем некоторые историки ошибочно считают, что она была продана. Это не совсем так. И этого не могло быть по той простой причине, что в 1861 году в России было упразднено крепостное право. А тогдашняя Аляска была землей, населенной людьми. На Аляске, кроме эскимосов, жили атабаски, алеуты, индейцы-тлинкиты и другие племена. Договор, если говорить точным юридическим языком, был договором об уступке на право управления территорией Аляски. И такой территорией Аляска была почти сто лет, и население ее считалось подданным России. Я своими глазами видел сертификаты о предоставлении американского гражданства аляскинцам, выданные в 1957 году, где в графе «прежнее гражданство» стояло — русский.

— Интересно! — с живостью отозвался Волков. — И все же это еще не основание для вмешательства.

— Я понимаю, — понуро ответил Метелица.

— Послезавтра тебя ждут на мысе Дежнева, — сказал Волков. — Туда наедет много народу.

Светлана уже сидела в номере за накрытым столом. В кресле у окна сидел рослый молодой человек, Глеб. В свои пятьдесят два года Светлана выглядела прекрасно, хотя пока еще остерегалась принимать искусственные омолаживающие препараты.

Она молча поцеловала отца.

Глеб обнял деда и сказал:

— Еду вместе с тобой. С трудом, но получил назначение на твою стройку.

Глава седьмая

Лодка шла легко, рассекая тяжелую, уже остывающую воду. Выходить в море на одиночной лодке в эту пору было довольно рискованно. Но Петру-Амае на этот раз хотелось приплыть на Малый Диомид морем. К тому же пассажирский дирижабль компании «Раян-Эрлайнз» отменил регулярные рейсы в Иналик.

Петр-Амая знал, что он хорошо виден обеим станциям по безопасности плавания — американской и советской.

Море было полно спешащих на юг птиц. Все летящее стремилось в одном направлении — к солнцу. Туда же плыли киты, моржи, тюлени…

Китовые фонтаны виднелись повсюду: в этом году китовые стада задержались в Чукотском море. На Инчоунском лежбище галечная коса уже опустела, если не считать нескольких туш старых моржей, задавленных молодыми и сильными особями.

На борту лодки имелся гарпун. Сначала Петр-Амая намеревался добыть нерпу, чтобы приплыть на остров не с пустыми руками, но утренний охотничий азарт к полудню поутих.