Интерконтинентальный мост

Адам Майна с улыбкой поглядел нашего, как бы говоря: молодой ты, молодой! Чем сомневаться, послушал бы умудренного возрастом и опытом старика.

— В конце прошлого века, когда человечество словно бы очнулось и огляделось вокруг, — начал Адам Майна тоном дедушки, рассказывающего внукам сказку, — оно буквально ужаснулось. Природа гибла под тяжелыми дымами огромных заводов, реки зловонной нефти изливались не только на девственную землю, но и в океанские воды. Даже лед вот здесь, в Беринговом проливе, был не таким ослепительно белым, каким вы привыкли видеть его с детства. Людские сердца содрогнулись, обнаружив, что исчезает не только растительность, но и животный мир. Была заведена «Красная книга», куда заносились животные, которым грозило полное исчезновение… Это было еще в ту пору, когда люди мирились с войнами и с истреблением целых племен в далеких джунглях Амазонки, с насильственной стерилизацией индейских женщин в нашей стране, с физическим уничтожением национальных меньшинств. И вот к концу века возникло движение за сохранение исчезающих этнических групп и маленьких народов на нашей планете. Тогда Советский Союз и показал нам пример сохранения и развития даже самых крохотных этнических групп, скажем, таких, как юкагиры и энцы. Для вас это было привычно с самого детства, а вот мы, — Адам Майна кивнул в сторону Джеймса Мылрока, — всерьез задумывались: а останется кто-нибудь из нас в двадцать первом веке? Помнишь, Джеймс, как мы с тобой ездили в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблеи ООН?

Джеймс Мылрок хорошо помнил ту поездку.

Будучи еще совсем молодым, он именно тогда и чувствовал на себе возраст неписаной тысячелетней истории своего народа.

Это было не первое его путешествие в Нью-Йорк. Тогда город удивил непривычной чистотой и порядком. Часть средств, освободившихся от военного бюджета, Федеральное правительство направило на решение проблемы «больших городов», и прежде всего Нью-Йорка, который к концу прошлого века буквально задыхался в неразрешимых противоречиях.

Джеймс Мылрок и Адам Майна остановились в старой гостинице «Рузвельт Тауэр» недалеко от здания ООН. По утрам, до заседания, они прогуливались вдоль реки, с удивлением взирая на погруженных в свои мысли городских рыболовов. В большом и шумном городе Джеймс Мылрок с некоторым удивлением открыл, что обилие людей действует угнетающе. Как хорошо поздно вечером вернуться к себе в номер и запереться, чувствуя себя ненадежно, но все же отделенным от снующей, говорящей на десятках непонятных языков толпы. Иногда собирались втроем — Джеймс Мылрок, Адам Майна и представитель советских эскимосов Иван Теин. Речь Теина потом была напечатана в качестве официального документа ООН.