Интернат, или сундук мертвеца

Теплым майским днем нарушители расслабленно грелись на вытоптанном дворе. Хамид сидел, запрятав голову в колени. Федя внимательно следил за Максом, тот гонял сухой травинкой заблудившегося муравья.

— Он просто должен понять связь между словами и предметами! Как только он это определит, он начнет развиваться! У него все предметы существуют отдельно от признаков, но это же очень просто! — Федя всерьез увлекся.

Хамид молча вздохнул.

— Ну учат же как-то маленьких детей, — не сдавался Федя. — Первое слово, потом действие. Если бы он был совсем идиот, он бы не чувствовал опасности или угрозы.

— Он не умеет связать двух слов, он всегда говорит только одно! — не выдержал Хамид. — Предложи ему для интереса сказать хоть раз не «черепаха», а «моя черепаха».

— Это и так его черепаха, чего он будет еще говорить «моя»! Макс! — обратился Федя к сидящему толстяку. — Скажи что-нибудь!

— Хочу есть, — совершенно неожиданно пробурчал Макс.

Хамид удивленно поднял голову.

— Нет, ты слышал! — заорал Федя и вскочил. — Макс, скажи: «Я хочу есть!»

— Черепаха, — спокойно ответил Макс. Хамид опять опустил голову.

— Слушай, он действительно не наедается и ест ненормально. — Федя опять сел возле Хамида. — Только жидкость и хлеб, он ведь успевает сожрать весь хлеб со стола за минуту. А у супа оставляет гущу. И вообще не ест котлет! Я замечал, но не придавал значения. Макс, а что ты любишь есть?

Макс молча задумчиво посмотрел на Федю, потом опять занялся муравьем.

— Скажи ему: «Черепаха сдохла». Любой даже слегка нормальный балбес должен это понять, у меня уже желудок болит от рвоты по ночам! — Хамид размахнулся и закинул подальше выковырянный из земли камушек.

Макс посмотрел на них и быстрым ласковым движением ладони закрыл черепаху под рубашкой.

— Федя, — Хамид говорил тихо, не поднимая головы, — он теперь на тебя смотрит.

— Кто смотрит? — оглянулся Федя.

— Учитель. На уроке. Я видел. Я в коридоре стоял и видел.

— Брось, не думай об этом, — сказал Федя, но внутри у него все застыло.

— Сделай себе что-нибудь, чтобы на физкультуру не ходить. У меня освобождение на месяц, а потом… Этот врач, он ничего, только непонятно, почему он Болту медикаменты продает. И хлороформ… Он сказал, что поможет мне пока со справками насчет физкультуры. А ты, Федя, зря это сделал.

— Чего я сделал?

— Зря ты сразу врача. Теперь она узнает. Она ни за что ко мне не подойдет.

— Кто это «она»? — разгорячился Федя, хотя сразу понял, о ком речь. — Посмотрел бы ты, на себя, у тебя же кровь текла!