Интернет и идеологические движения в России

Во всех случаях главной целью провозглашается борьба за сохранение территориальной целостности страны в ее существующих, имперских, границах (то есть борьба за удержание «имперского тела»). Основным средством для этого становится сильная и централизованная власть, вокруг которой сплачивается разрозненное общество. А главным идеологическим лейтмотивом выступают антизападничество и поиск уникальных черт русского народа и России как страны-цивилизации. Историк А. Янов в разгар «Крымской кампании» 2014 приводит пример подавления Польского восстания 1863–1864 гг., указывая на очевидные исторические параллели проявления «патриотических истерий» в постсоветской России начала XXI столетия и Российской империи времен либеральных реформ Александра II. Консолидация общества на основе имперского национализма, повторяющаяся в российской истории, позволяет установить связи между воспроизводством «имперского сознания» и идеологической политикой властей:

Одно мы, по крайней мере, можем утверждать с уверенностью: до возникновения Русской идеи ничего подобного «патриотическим истериям» Россия не знала. И это довольно точный индикатор: если начинает вдруг общество биться как в падучей, можно не сомневаться, что девизом или, если хотите, идеей-гегемоном страны оказалась «Россия не Европа»578.

Изучение дискурсов идеологических сообществ в Рунете позволило нам в очередной раз наблюдать этот феномен: имперский национализм в 2014 г., после присоединения Крыма к Российской Федерации, стал фактором стирания многих идеологических различий и основой для формирования шовинистической, антилиберальной и антизападной коалиции. Примечательно, что вторая половина 2000-х гг. начиналась с политических событий, которые (как многим тогда казалось) предвещали вытеснение имперского авторитарного начала в российской политике новыми демократическими явлениями. Так, в тени внепарламентской активности пытались объединить свои силы либералы, составлявшие костяк протестных, антиправительственных движений в 2011–2012 гг.; появились готовые к сотрудничеству с либералами левые силы и движение национал-демократов — течение нового для России антиимперского русского национализма. Однако эти ростки противостояния «имперскому синдрому» оказались слишком слабыми перед лицом воспроизводства старых стереотипов массового сознания. Поражение нового, оппозиционного, антисоветского национализма вновь подталкивает к размышлению о причинах устойчивости имперской составляющей не только в русском национализме, но и во всем современном российском обществе.

Спрос населения на реабилитацию имперского прошлого, вызванный усталостью от адаптации к новым моделям поведения и общественного уклада, а также устойчивостью авторитарных стереотипов массового сознания, подогревается растущим предложением со стороны политиков. Однако вряд ли «патриотические истерии» и единение общества с агрессивно действующей властью могли бы состояться без поддержки со стороны ее критиков. Одни поддерживают власть сознательно, как бывшие оппозиционные левые и националисты, снявшие свои претензии к путинскому режиму; другие, как российские либералы, сами того не желая — путем дистанцирования от общества и отречения от своей страны.

Типы имперского сознания: антилиберальный национализм и антинациональный либерализм

Явно выраженные признаки ушедших и повторяющихся периодов политической реакции подталкивают многих интеллектуалов воспринимать проблемы России сквозь призму концепции path dependence («историческая колея» или «колея развития»), вторя тем самым неоимперским пропагандистам. Появившись в экономической науке как попытка преодолеть антиисторичность экономических теорий579, эта концепция получила широкое распространение в социальных науках. Однако ее применение зачастую является некритическим, а потому ведущим к радикальным выводам о существовании жестких зависимостей в развитии политических и социальных систем. Иными словами, концепция «исторической колеи», например в виде смены циклов развития, становится самодовлеющей объяснительной схемой, а не одним из методологических подходов580. В российской политической мысли такого рода схемы и вовсе в большинстве случаев объясняют многовековую устойчивость в России политических систем авторитарного типа культурной, цивилизационной предопределенностью российского пути. «Популярные» и идеологизированные конструкции «колеи»581 представляют собой набор постулатов о культурной преемственности норм и ценностей народа России, привыкшего к «сильной руке» и, выражаясь словами В. Путина, обладающего «единым культурным кодом», связывающим русских с этнокультурными меньшинствами582. Иными словами, Россия объявляется «историческим государством»583, воспроизводящим с неизбежностью одни и те же модели существования.