Интернет и идеологические движения в России

Представления о культурной предопределенности развития российского общества опасны сами по себе, поскольку они лишают либералов и всех сторонников модернизационного пути в России жажды бороться за преобразования, реформы, воплощение своего идеала. Однако опасно впадать и в другую крайность — представление о том, что источник всех зол в российском обществе — «зомбоящик», государственная пропаганда. Вера во всесилие телевидения и отсутствие реальных трудностей на пути формирования нового, либерального сознания населения — заблуждение, свойственное некоторым видным либералам310. Такой взгляд на вещи возвращает к проблеме слабой проработанности позитивного идеологического каркаса и программ действия в дискурсе российских либералов. До определенной степени этот подход, равно как и концепция культурной предопределенности авторитаризма и «рабского сознания», «оправдывает» в глазах либералов неготовность рассуждать о конкретных мерах и стратегиях реформирования общества и государства.

В российском либеральном сообществе идея гражданской нации, выкристаллизовавшаяся в западных обществах в XVIII–XIX веках, до сих пор не получила поддержки и не стала предметом серьезных обсуждений. Непонятными для идеологов российского либерализма остались как тезис Э. Геллнера о нации как основе экономической и политической модернизации311, так и мысль Д. Растоу о том, что национальное единство — единственное предварительное условие для запуска процесса устойчивой демократизации312. Гражданско-национальная идея ничего не значит для большинства представителей либеральной «элиты». Мертва она и в либеральном сообществе в Сети. У российских либералов до сих пор господствуют представления о том, что в основу нации ложатся исключительно элементы традиционной культуры численно преобладающего народа (этноса)313. А потому либо национализм, без попытки разобраться в его различных формах, отвергается на корню, либо предпринимаются попытки инкорпорировать идеи русского этнического национализма в лоно либеральной повестки дня.

Эта особенность современного российского либерального дискурса заставляет задуматься. Получается, что уроки европейского либерализма о необходимости сочетания индивидуальных прав и свободы с ответственностью за принадлежность к гражданско-политическому сообществу нации не выучены современными российскими либералами. К сожалению, дореволюционный опыт российских либералов и в этом отношении практически полностью игнорируется их современными наследниками.

За этим, конечно, можно увидеть советское прошлое, которое, вновь вдохнув жизнь в имперский строй, практически на столетие отсрочило вопрос национального строительства в России. В результате время для его решения, которое теперь отложить на такой же длительный период не получится, пришлось на сегодняшний день. А либералы оказались к нему концептуально и теоретически неподготовленными.

Если национальная тематика все-таки обсуждается видными либералами в Рунете, то почти никто не говорит о концепции народного суверенитета и проекте гражданской нации, заключающемся в сочетании идеи прав человека и ответственности за социальную общность. Идея «мы — народ, источник власти» — основа не только гражданского, но и национального единства — не стала ключевой для либеральных идеологов и не получила в их среде концептуального осмысления, несмотря на использование такого лозунга во время протестов «Русской зимы». Дискуссии о роли национально-демократической революции в Украине 2013–2014 гг. создают стимулы для российских либералов на пути осознания важности конструирования национального сознания, консолидации граждан на основе общей политической идентичности. Однако эти стимулы снова могут не вызвать никакой ответной реакции в умах российского либерализма, как этого не случилось после «оранжевой революции» 2004 г.: дискурсивная пропасть между обществом и просвещенными слоями, между народом и либерально настроенным меньшинством дает о себе знать. Страх перед народными массами — по-прежнему значимый фактор, мешающий либералам выйти из состояния «бездеятельности», интеллектуальной и политической. Знаменитые строки М.Ю. Лермонтова о «немытой России», «стране рабов, стране господ» отражают аксиоматику отношения многих современных российских либералов к своей стране. Только сегодня неприятие к «Рашке», смешанное с иронией и помноженное на ощущение обреченности всех попыток изменить общество к лучшему, выражается в несколько иных терминах:

Как называется страна, где Рогозин — элита, а Гуриев — маргинал, где у президента есть миллиардные счета, а в больницах нет лекарств, где Тайванчик на свободе, а Сергей Кривов в тюрьме, где Жириновский заведует патриотизмом, а Габрелянов учит Венедиктова журналистской этике?

Правильно: это Россия!

Что ждет эту страну при таких раскладах?

Правильно. Вот именно он и ждет.

А что же тут удивительного?

А удивительное тут то, что, когда он наступит, это нас искренне изумит! И мы будем спрашивать: как же так? С чего это вдруг?