Обнажая трюмы, мертвые корабли,Как китов скелеты, замерли на мели,Между переборок — тонны сырой земли,Не волну, а воздух их рассекают кили.И глубоки ямы временных их могил,Навсегда Тритон от них за моря уплыл,На упавших мачтах — ржавчина, скользкий ил.Покрывает палубы слой вековечной пыли…Капитан отчаян — больше не может плыть.Не горит звездой его путевая нить,Без воды соленой водорослями гнить,Будут на душе его очерствевшей раны.А в глазах — кипит бушующий океан,Якоря и порты, бухты далеких стран.А от рома он неделю мертвецки пьян.Только никому нет дела до капитана.Экипаж потерян — гордо ушел ко дну,Наполняют их тела под водой страну.Капитан не может вспомнить и ту, одну,Что в порту прибрежном с ним ночевала рядом.Он один — солёный, вытертый волк морской.И не может на берегу обрести покой,Судовой журнал лежит под его рукой,А в кармане компас, карта с пиратским кладом…На плечах широких — камнем лежит тоска.Его сердце морю отдано, до куска.А у ног в песке видна от кормы доска,На которой только слово одно — «Надежда».Козырьком легла на брови его рука,Но не видит взгляд вечернего маяка.Видно, вышло время старого моряка.Без него не будет море таким, как прежде…А среди ветров, и галсов, да волн седых,Что, не зная силы, берегу бьют под дых.Спрятан тайный остров — дело для молодых.Тот, который капитан называет домом.Каждый камень в том краю был ему знаком.А теперь скелет указывает тайком —Где заносит время крупным морским песком,Мертвеца сундук, и фляжку с ямайским ромом.