Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети

СМИ тоже мало чем помогут. Те, кто хорошо говорит по-английски и выступает в египетских блогах от имени “Братьев-мусульман”, могут просто не захотеть помогать Би-би-си или Си-эн-эн сделать еще один репортаж о мощи блогосферы. Вот почему единственная сила, о которой рассказывают западные медиа, – это обычно представители светской, либеральной и прозападной части населения. Неудивительно, что эти люди говорят нам то, что мы хотим услышать: блогеры сражаются за секуляризм, либерализм и демократию западного образца. И вот почему у многих западных политиков сложилось неверное впечатление, будто блогеры – это непременно сторонники, даже предвестники демократии. “Если в Иране число блогеров и в самом деле выше, чем в любой другой стране, то это заставляет меня смотреть с оптимизмом на будущее Ирана”, – заявил министр иностранных дел Великобритании Дэвид Милибэнд во время визита в штаб-квартиру “Гугла”. Откуда этот оптимизм, непонятно. В иранской блогосфере консервативные блогеры являют собой грозную силу. Нередко они настроены еще решительнее, чем даже правительство страны, и уж точно не выступают за демократию, равенство и справедливость. Возможно, советники Милибэнда просто не видели ничего, кроме горстки прозападных иранских блогов, монополизировавших освещение событий в Иране. Трудно предположить, что именно Милибэнд сказал бы группам китайских националистов, которые в свободное от изготовления антизападных видеороликов время заняты переводом на китайский язык трудов западных философов вроде Лейбница и Гуссерля.

Еще хуже, когда западные политики начинают прислушиваться к блогерам в изгнании. Эти люди, нередко затаившие обиду на свою страну, склонны изображать ее внутреннюю политику как продолжение своей борьбы. Они зависят от серых кардиналов в Вашингтоне, Лондоне и Брюсселе, которые строят собственные домыслы об интернете. Многие из этих блогеров присоединились к неправительственным медиаорганизациям и даже учредили собственные. Стоит господствующим ныне представлениям о возможностях блогинга измениться, как многие из этих новых НКО пойдут ко дну.

Неудивительно, что люди, получающие гранты на то, чтобы приспособить возможности интернета для борьбы с диктаторами, не станут спешить с признанием, что терпят неудачу. Это как если бы мы наплодили несколько миллионов клонов Ахмеда Чалаби, который рассказами о ситуации в Ираке ввел в заблуждение всех, кто согласился его выслушать, и наняли бы их, чтобы выслушивать их предложения, как исправить ситуацию в их странах. Безусловно, большинство правительств сталкивалось с проблемой влияния изгнанников на внешнюю политику, однако к блогерам (возможно, из-за неизбежных сравнений с советскими диссидентами и эпохой самиздата) нередко относятся с большим доверием, чем они того заслуживают.

Почему некоторым тайнам лучше оставаться тайнами

Механизму выработки политических решений угрожают не только аффекты и спешка, но также растущая доступность и мобильность информации. Мобильная связь проникла в самые далекие уголки, и информацию стало проще получать. Те, кто когда-то был отрезан от мира, сейчас могут сообщать буквально о чем угодно, от последствий стихийных бедствий до случаев нарушения прав человека и фальсификации результатов выборов. Внезапно о трагедии стало легче узнать и помочь – по крайней мере, появилась такая надежда.

Технологии и в самом деле могут творить чудеса во время стихийных бедствий. Пострадавшие могут воспользоваться мобильным телефоном, чтобы с помощью эс-эм-эс сообщить о своем местонахождении и своей беде. Всю подобную информацию можно собрать, обработать и нанести на карту в интернете. Даже если это не поможет пострадавшим напрямую, сотрудники гуманитарных организаций смогут больше узнать о произошедшем и разумно распределить скудные ресурсы. Один из таких инструментов, “Ушахиди” (Ushahidi), был создан для сбора информации об актах насилия в период политического кризиса после выборов в Кении. После этого он успешно применялся по всему миру, в том числе в ходе разрушительных землетрясений в Гаити и Чили в начале 2010 года.

Заметим, однако, что причина, по которой многие проекты, основанные на принципе краудсорсинга, собирают достойные доверия данные во время стихийных бедствий, заключается в том, что речь в этих случаях идет не о политике. Здесь нет конфликтующих сторон, нет линии фронта, а у тех, кто передает данные, нет причин их искажать. В случае же использования краудсорсинговых инструментов, например, для фиксирования нарушений прав человека или наблюдения за ходом выборов (это некоторые из примеров применения “Ушахиди” не в гуманитарных целях), точность поступающих сообщений невозможно проверить, зато ими легко манипулировать.