Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2007 №9

Греция имела для него ту же притягательную силу, что и для всех жителей Запада, да к тому же интерес его к этой стране был подогрет рассказами, которые он в течение нескольких лет слышал от Амалии, о красотах ее родины. «Она мне говорила о чудесной голубизне неба, о сверкающем солнце, о переливающихся, изменчивых красках гор. Я ждал очень многого и, хотя приехал только в октябре, убедился, что она ничуть не преувеличила красоту и очарование Греции».

Это была триумфальная поездка. Первую лекцию Флеминг прочитал в актовом зале Афинского университета; зал был так набит, что туда не смогли попасть многие послы и другие официальные лица. Приехали слушать Флеминга архиепископ, премьер-министр, крупнейшие ученые и старые крестьянки в живописных головных уборах. Когда этим женщинам вежливо объяснили, что они не поймут Флеминга, потому что он будет говорить по-английски, они ответили, что пришли из своих деревень посмотреть на него.

Ему доставляло неизменное живейшее удовольствие позволять своей сотруднице и другу оказывать ему такой радушный прием в ее родной стране. Они ужинали на берегу моря. Вечером берег напоминал алмазное ожерелье. Амалия с Флемингом полетели в Салоники. Когда она ему сказала, что он должен послать визитную карточку архиепископу, он признался, что не захватил с собой карточек, но тут же попросил белый кусочек картона и так четко написал на нем свою фамилию, что она казалась напечатанной в типографии.

Для поездки по северной Греции в распоряжение Флеминга была предоставлена машина. В этих прекрасных и диких горах его сопровождал воистину королевский эскорт мотоциклистов. В Кастории он остановился у одного из именитых жителей города, и по греческим законам гостеприимства ему подали чашку кофе, ложечку варенья, стакан воды и местный очень крепкий напиток «тсипуро». После этого пришли представиться ему все местные власти: мэр, епископ, начальник полиции и президент медицинского общества. При появлении каждого нового посетителя снова вносили поднос с кофе, вареньем, «тсипуро», и хозяйка из вежливости каждый раз угощала и Флеминга. Он же, считая, что это обязательный ритуал, мужественно все принимал. Потом надо было отдать визит епископу, и там тоже пришлось выпить «тсипуро». После этого Флеминг очень нетвердо держался на ногах.

Он развлекался, как ребенок, удил в озерах рыбу, поехал осмотреть место пересечения трех границ — греческой, югославской и албанской. Часто, когда он проезжал мимо города, в котором не предполагалось остановки, жители, поджидая его, выходили на дорогу, задерживали машину и чествовали «человека, который открыл пенициллин». Наконец Флеминг вернулся в Афины; здесь он был избран членом Афинской академии. Он едва успел написать свою речь, которую доктор Вурека вынуждена была переводить уже в машине, пока они ехали на церемонию. «Меня приняли в Академию города, где родилась наука еще в те времена, когда жители моей страны были дикарями и варварами, — вспоминал потом Флеминг. — Это была весьма значительная минута моей жизни. Еще больше меня взволновала преподнесенная мне ветка оливы, срезанная с того дерева, под которым проповедовал Платон. Я храню ее как святыню».

После этого торжества он снова отправился путешествовать по стране. Он был в Коринфе, осмотрел храм Эскулапа в Эпидоре, Аргос и Микены, Олимпию и Дельфы — шеститысячная история этого города, его храмы, оракулы и овеянная славой оливковая роща привели Флеминга в восторг. Но в дневнике он записал только:

Осмотрел храм. Чудесно расположен… Видел руины там, где некогда находился оракул, и место в храме, которое позже занимала предсказательница. Был у фонтана, в котором люди мылись перед тем, как посоветоваться с оракулом. Посидел там и выпил кружку пива…

В Дельфах Флеминг попросил задержаться еще на день. «Снова побывал в храме. Во второй раз он оказался гораздо лучше». У камня, на котором некогда сидела

Пифия, он попросил, чтобы ему описали, как она изрекала свои предсказания, потом вдруг сказал: «Дельфийский оракул…» Амалия не дала ему договорить.

Показывая, как солнце, пробившееся сквозь тучу, озарило оливковую долину, она воскликнула: «Посмотрите, до чего это красиво!», но вспомнив, что она его перебила, спросила: «Вы что-то хотели сказать?» — «Нет, ничего», — ответил Флеминг.

Позднее он признался, что дельфийский оракул посоветовал ему жениться на его спутнице. «Это сделала ваша старая Пифия, восседавшая на камне и утверждавшая, что она мудрая! Она уже в свое время причинила немало вреда людям и продолжает это делать». Оракул попытался помочь застенчивому шотландцу высказаться, но какой-то другой бог из ревности воспротивился этому.