Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2007 №12

Вот два приключеньица, связанные именно с работой. В некой лаборатории запускали плазменную напылительную установку, купленную во Фрязино (на НИИ «Исток»). Напылять собирались, среди прочего, металлические порошки. Порошок проходит через плазму, нагревается или плавится, в виде горячих частиц или капель шмякается на подложку и застывает. Однажды зарядили молибденовый порошок. А молибден на воздухе замечательно окисляется, и напыление надо вести в среде инертного газа. Ну, а его не подключили, да и про подложку, кажись, забыли. Или просто так, от балды, нажали на кнопку, как некто сотрудник Б.Ш. некогда попой на неком стенде… В помещение прыснула струя расплавленных частиц молибдена фракции, кажись, «71…100 мкм». Эти суки немедленно сгорали, а капли окиси молибдена, продолжая лететь, вытягивались на лету в легчайшие белые нити, молчаливо парившие в воздухе. Значится, так: помещение, по всему пространству тысячами плавно парят нити, через каждые три — пять сантиметров, как паутина в русском осеннем лесу, только в сто раз чаще, и с разинутыми ртами стоят сотрудники. Сэй-Сенагон заметила бы тактично — а вот ротики лучше закрыть…

Второй случай в той же лаборатории и тоже с порошком — но вольфрама. Пришел он от поставщика, пардон, подмоченный. А перед напылением решили подсушить. Чтобы он струился плавно и т. д. Тут просматривается некая аналогия с севом картошки, если вы уже тот кусок прочли, а если он ниже — дойдете, вспомните. Добры молодцы инженер А.Ш. и м.н.с. Л.А. насыпали в фарфоровую миску два или три килограмма (не вздрагивай, ребенок, не прижимайся от ужаса к маме — все кончилось хорошо), поставили в муфельный шкаф и крутнули регулятор температуры вправо. Ну хочется же побыстрее, это так понятно, правда? Когда им надоело курить, они достали… и узрели. Миска, на ней горкой порошок — примерно, как пять кило манки по объему и фракционному составу. И по этому темно-серому конусу, по этой пирамиде, по этому террикону неторопливо, как вальяжный таракан, ползет красно-оранжевый светящийся круг около сантиметра в диаметре, оставляя за собой след, как улитка, — дорожку спеченных частиц. Сэй-Сенагон понимающе сказала бы: «Ага, самораспространяющийся высокотемпературный синтез, СВС». Физик бы что-то пролепетал бы о том, что при спекании сокращается поверхность и горение прекращается. Эти двое — физик и металлург — просто стояли, завороженные красотой и загадочностью зрелища. Забыв, что один из них даже без очков. Но обошлось…

Примечание всерьез. При чтении воспоминаний людей, которые делали Бомбу, делается уже не смешно, а страшно всерьез. Ведь у них на дебильную безалаберность накладывались 25 часов в сутки разогреваемые партией патриотизм с трудовым порывом. И вот кладбища вокруг закрытых городов, а про генофонд уж не будем…

Кругооборот барахла в ВЭИ был устроен нетривиально. Где-то в этом тексте упоминается вэивская свалка — честь, хвала, гордость и т. д. Ясное дело, что многое тащилось со свалки на рабочие места, постепенно превращавшиеся в ее филиал, домой. Я, признаться, много интересного унес с нее — для преподавания, но формально это тоже домой. Однако на свалку «потенциально выкидываемое» попадало сразу только, если начальство визжало, а это бывало в двух случаях. Первый: «сверху» звонили и говорили, что завтра будет проверка пожарной безопасности, да не наша комиссия, а районная! городская!! Второй случай — начальство, войдя в комнату, стукалось коленкой обо что-то. Или не коленкой… Если же визга не было, то прибор, установка, стенд, ящик с деталями и т. п. сначала выставляли в коридор. И далее в течение нескольких дней мы наблюдали, как с прибора, установки и т. п. понемногу исчезали части — лампы, детали, провода, потом крепеж. Как пираньи не ко времени упавшего в реку ягуара, обгладывали инженеры и младшие научные сотрудники выставленное в коридор. Иногда исчезал в итоге даже каркас.

Разумно, — прокомментировала бы С.

Наша лаборатория вела работы по использованию углеродного волокна, а оное волокно заказывала на каком-то заводе в Белоруссии. Когда она была одной из республик СССР, а их теперешний маленький фюрер — Лукашенко пас свиней. Или - бери выше! — запрягал лошадей. Как все-таки быстро в наше время растут люди. Вчера — козопас, ныне президент с большой буквы. Или так: сегодня — Президент, а завтра главный пахан на зоне.

Примерно в те годы случился Чернобыль, снесла курочка-АЭС цезиевое с плутонием яичко, и так ловко — загадила Белоруссию, пол-Украины, кусочек России и даже слегка на скандинавов. Ну, они-то нежные, хай подняли, молоко-де фонит, детям нельзя давать. В чем проблема, дорогие друзья? Нельзя — не давайте. А белорусы с украинцами как жили, так и живут. Потому что здесь вам не там — где угол, работу и прописку имеешь, там и живешь.