Intersectio Mundos (СИ)

Рипли, впрочем,было не до размышлений об этом. Бедняжка вообще соображала с трудом, полностью поглощённая эротическими переживаниями. Весь остальной мир словно перестал существовать для неё. Единственное, на что хватило лейтенанта – дотянуться руками до своей груди, сжимая соски пальцами, и раздвинуть ноги. В остальном она могла лишь стонать и задыхаться, извиваясь на неудобном ложе – уж Сайракс позаботился об этом. В отличие от турианские самки и не были искушены в оральных ласках, самцы явно знали, как доставить дамам удовольствие лишь с помощью языка. И, к счастью Рипли попался весьма опытный и умелый самец.

Он трахнул её так же безжалостно, как и она его, заставив как следует попотеть, прежде, чем доставил удовольствие. Его мандибуды бесконечно щекотали внутреннюю поверхность бёдер, пока язык крутился и извивался внутри. И лишь когда в глазах у человеческой женщины уже начало темнеть, а стоны превратились в надсадные хрипы Сайракс сосредоточил усилия на особенном месте внутри её лона. Стоило кончику его языка коснуться заветной точки, и как следует надавить на неё, как Рипли вскрикнула, возвещая о своём освобождении от мук страсти. Выгнувшись всем телом и зажав голову турианца бёдрами она с наслаждением прижалась гладко выбритым лобком в пластинам вокруг его рта и позволила волнам экстаза унести себя куда-то за край Вселенной.

Когда судороги её тела слегка поутихли Сайрак освободился из плена её ног и поднял голову, картинно облизываясь. Его челюсти и подбородок поблёскивали от его соков, которые Рипли вскоре пришлось попробовать. При этом его вернувший прежнюю стойкость член вновь вознёс свою голову к небесам, жаждая быть похороненным в теплом, влажном раю между её ногами. Она тоже была не против продолжить, но при попытке подняться, обнаружила, что с трудом стоит на ногах. Бёдра Эллен дрожали, а колени готовы были подломиться. Не поддержи её Сайракс и она бы рухнула на пол прямо перед ним. Но тот обладал отменной реакцией.

— Что-то вы совсем расслабились, лейтенант Рипли, – улыбка превратилась турианца превратилась в хищный оскал, когда он укладывал её на пружинящую поверхность, которую собирался использовать в качестве любовного ложа. – Уже готовы сдаться?

— Земные женщины не сдаются в плен турианским захватчикам! – с вязовом ответила Рипли, гордо вскидывая подбородок.

— Да? – с хищным прищуром осведомился тот, наваливаясь сверху. – Вот сейчас и проверим! Готовься проиграть эту схватку!

Его давно набухший и вырвавшийся из-под паховых пластин член прижался к её увлажнённому входу и скользнул внутрь. Ни у одного из них не было настроения для долгой прелюдии однако и спешить они не очень хотели, а потому проникновение было постепенным и медленным. Он входил всё глубже и глубже, продолжая двигаться до тех пор, пока не встретил сопротивление.

Пучок нервов между ног человеческой женщнины оказался прижат к бронированным пластинам турианского паха, и это привело её к безумию. Удовольствие оказалось настолько подавляющим, что она могла лишь стонать, бессмысленно скользя пальцами по щиткам брони на спине Сайракса. Тот же урчал, мурлыкал и тёрся лбом о её лоб, довольный столь интенсивной реакцией женщины.

Опытный соблазнитель и осторожный хищник, точно знающий как взять женщину в плен, из которого она не захочет освобождаться, он замер на несколько секунд, позволяя Рипли приспособиться к своему размеру. При этом одна рука мяла её грудь, а вторая скользила по бедру, оставляя следы когтей на молочно-белой коже. Не настолько глубокие,чтобы налиться кровью, они, тем не менее, были вполне ощутимы даже сквозь сексуальное опьянение, напоминая человеческой женщине, с кем она связалась.

Их взгляды встретились. Потемневшие от желания, карие глаза не оказались напротив льдисто-голубых, отражая жажду столь сильную, что её можно было сравнить со снежным вихрем. Каждое нервное окончание в теле Сайракса и каждая клеточка его тела кричала от желания похоронить себя в теле человеческой самки. Поэтому, едва её взгляд сигнализировал о готовности, он начал двигаться, неумолимо соединяя их бёдра снова и снова. Это был не секс, а экстаз. Её тело сжимало его член бархатными объятиями, а сладкий аромат возбуждения заполнял ноздри – густой и мускусный, он был неповторим и возбуждал лучше любых афродизиаков.

Теряя над собой контроль он толкался всё сильнее и сильнее, прижимаясь к тому месту внутри неё, которое заставило стенки её влагалища сжиматься и трепетать. Этого должно было быть слишком много для неё, но Рипли не пыталась отстранить его от себя, а напротив – сжимала в объятьях, выкрикивая его имя. Её ногти вонзались в его шею, а пятки щекотали чувствительную талию.