Интервенция

– А какими они могут быть, когда во время войны вы на деньги врага готовите вооружённые восстания в собственной стране, подводя под эту идеологическую платформу борьбу за права рабочего класса. Хотя другого от вас трудно ожидать. – Немного помолчав, я продолжил: – Я разделил ход революции на три стадии: восходящий период, военный период и нисходящий период. Так вот, на первой стадии основной задачей революции является разрушение старой системы. И это, как правило, осуществляют люди с доминирующими разрушительными, а не созидательными импульсами. Они люди «одной идеи», экстремисты, неуравновешенные маньяки и фанатики с раздутым и неудовлетворенным самолюбием, полные эмоций ненависти и злобы ко всему окружающему миру. Они готовы разрушить весь мир ради своей идеи или теории. Вот чем и были опасны Ульянов, Плеханов, Мартов, Троцкий со своей мировой революцией.

– А меня к какому типу людей вы относите? – с какой-то затаённой насмешкой задал вопрос пленник.

– Вы, господин-товарищ Красин, на мой взгляд, циничный и талантливейший специалист своего дела. Именно такие люди выходят наверх на третьем, нисходящем этапе революции, когда наступает разочарование в революционных идеалах, усталость масс и их потребность в прекращении разрушений, террора внутри страны и «революционных войн» за ее пределами. Они приходят на смену военно-революционным вождям цезарско-бонапартийского типа. Поднявшись во время революции на верхи, они остаются там навсегда, искусно меняя свои взгляды, ловко маневрируя и обнаруживая талант в выполнении ряда функций, необходимых любой власти. Вспомните Талейрана, Тальена, Барраса, Фуше, Сийеса, Камбасереса и сотни других «перевертышей» во Французской революции… – Сглотнув вязкую слюну из-за столь длительного монолога, я продолжил: – Но главное, что бы я хотел подчеркнуть – вы талантливый управленец и специалист своего дела. Об этом говорят отличные характеристики с Кругобайкальской железной дороги от директора акционерного общества «Электросила» господина Классона, в восторге от вашей работы и господин Сименс. У вас прекрасные перспективы, и я не понимаю, зачем вы полезли в эту революционную борьбу? Тем более в террор?

– Вам этого не понять, – с какой-то тоской сказал Красин. – Только террором, только вооружённым восстанием можно достучаться до правящего класса, заставив его пойти на уступки пролетариату.

– Вы забыли добавить крестьянство, Леонид Борисович. Его экономическое положение в своём большинстве ещё хуже.

– Это вы не видели, как живут рабочие и их семьи в Баку. Жилища-казармы без всяких удобств, двенадцатичасовой рабочий день с нищенской зарплатой за него в шестьдесят копеек. Этого от силы хватает на пропитание самого рабочего, но совершенно не хватает, чтобы содержать семью. Все окрестности нефтепромыслов загрязнены нефтью и продуктами её распада, в том числе вода в колодцах. Рабочие вынуждены собирать дождевую воду для питья и приготовления пищи, а женщины тряпками собирают нефть вблизи месторождений, чтобы использовать её для отопления жилья. Это нормально?! Почему правительство не прекратит это?! Как, если не через революцию, это изменить?! – повысил голос Красин.

– Леонид Борисович, а мне известно, что в товариществе братьев Нобелей рабочий день – восемь-девять часов, для семейных рабочих и холостяков построены жилые посёлки с квартирами. В этих поселениях бесплатные школы, детсады, больница. Открыты вечерние курсы для рабочих-нефтяников, существует «Общество нравственного, умственного и физического развития молодых людей». Про благоустроенный городок «Вилла Петролеа» для служащих компании и его шикарный парк я вообще молчу. Кстати, насколько мне известно, рабочие этого товарищества отказались участвовать в стачке, не так ли? – Задав вопрос, я посмотрел в глаза пленнику, и тот отвёл взгляд.

– Так, – нехотя произнёс он.

– А в компании Сименса, насколько мне известно, рабочий день – восемь с половиной часов, столовая для сотрудников и рабочих, введено собственное медицинское обслуживание, открыта библиотека для рабочих и даже основаны фонд выплат по нетрудоспособности и пенсионный фонд. И здесь рабочие также не хотят участвовать в стачках.

Красин лишь зло зыркнул на меня.

– А ещё скажите, почему в бакинском отделении РСДРП около трёхсот человек, а в организации Балаханских и Биби-Эйбатских рабочих братьев Шендриковых – больше четырёх тысяч?

– А вы как думаете? – «отбил мяч» Красин.