Интервенция и Гражданская война

Видный теоретик большевиков А. Богданов в работе «Вопросы социализма» (1918 г.) наглядно обосновал, что «военный коммунизм» есть следствие регрессапроизводительных сил и социального организма. В мирное время он представлен в армии как обширной авторитарной потребительской коммуне. Однако во время большой войны происходит распространение потребительского коммунизма из армии на все общество. (А. Богданов дает именно структурный анализ явления, взяв как объект даже не Россию, а более чистый случай – Германию.) Как следствие «структура военного коммунизма, возникнув в чрезвычайных условиях, после исчезновения породивших ее условий (окончания войны) сама собой не распадается. Выход из военного коммунизма- особая и сложная задача.В России, как писал А. Богданов, решить ее будет особенно непросто, поскольку в системе государства очень большую роль играют Советы солдатскихдепутатов, проникнутые мышлением военного коммунизма» ¹⁵⁷⁴.

Действительно, демобилизация экономики – процесс не менее тяжелый, чем ее мобилизация. Вернемся здесь опять к опыту «военного социализма» в Англии. Вопросы демобилизации были поставлены в Англии еще в 1916 г., за два года до окончания войны. Весной 1917 г. был учрежден Департамент реконструкции, реорганизованный позже в министерство, главная задача, которого заключалась в разработке планов демобилизации. У. Черчилль пишет: «Для изучения специального вопроса о ликвидации военных контрактов и переходе на производство мирного времени я назначил в ноябре 1917 г. (за год до окончания войны) постоянную комиссию при Совете по военному снабжению…» ¹⁵⁷⁵«Прежде всего встал вопрос о том, что делать с пятью миллионами рабочих, которые трудились на оборону и которым каждую неделю нужно было давать работу и заработную плату. Было ясно, что большинству этих рабочих предстоит вскоре найти себе новое занятие, и многим сотням тысяч из них придется изменить свое местопребывание…» ¹⁵⁷⁶

Великобритания для реализации своих планов демобилизации имела избыток времени и средств. Россия не имела ни того ни другого, да и мобилизация зашла в России гораздо дальше, чем можно себе представить… Уже через 2,5 года участия в войне У. Черчилль стонал: «Ни одно человеческое общество не смогло бы продолжать жить таким темпом, истощая свои материальные богатства и свою жизненную энергию» ¹⁵⁷⁷. Россия была вынуждена непрерывно вести войну на протяжении 7 лет. При этом мобилизационная нагрузка на Россию уже к 1917 г. в 4 раза превышала мобилизационную нагрузку Англии за все время ее участия в войне.

Но был и другой аспект. Мобилизационная политика для каждой страны имеет свои отличия. Ее образцами могут служить примеры «военного социализма» в Германии и Англии – главные усилия этих стран были направлены на мобилизацию власти, общества и экономики страны для победы, все прочее уходило на задний план. В этом плане, например, речи Ллойд Джорджа во время войны сделают честь любому экономисту и политику. Сугубо прагматичные меры мобилизационной политики проводились в этих странах с неуклонной последовательностью и решительностью.

Полную противоположность странам Запада представляла Россия, где мобилизационная политика как во время монархии, так и Временного правительства была брошена на русский «авось», держась только на неприхотливости и терпении русского мужика. Все благие пожелания начинались и заканчивались пустыми разговорами, болтовней, сопровождавшимися казнокрадством, сверхприбылями промышленников и обвинениями в недемократичности правительства. И царское и Временное правительство показали полную неспособность осуществить мобилизационную политику, либеральная и социальная общественность в этом плане также являли собой печальное зрелище.

Во многом именно поэтому к власти пришли большевики, которые не на словах а на деле смогли осуществить то, на что не оказались способны аристократическая, деловая и интеллектуальная элиты русского общества. Тяжесть мобилизационной политики «военного коммунизма» обуславливалась не только условиями текущей обстановки, но и разрухой, доставшейся в наследство большевикам, и лопнувшим терпением русского мужика. То есть большевики были вынуждены «платить проценты» за неспособность нести бремя власти всеми прежними правительствами России. Американский представитель Робинс совершенно верно подмечал прагматизм большевиков и их отличие от прежних представителей российской элиты: «Троцкий и Ленин… Любопытное тевтонское влияние. Ничего похожего на всех прежних лидеров» ¹⁵⁷⁸.

Голод 1921 г.