Интервенция и Гражданская война

С другой стороны, как отмечал А. Каппелер, украинская элита понимала подданство как протекторат с возможностью выхода. Россия, в свою очередь, понимала подданство в прямом смысле с возможностью самой широкой автономии и невозможностью выхода. Оба украинских гетмана, Б. Хмельницкий и И. Выговский, призывавшие русского царя, впоследствии выступят против России. 28-29 июня 1659 года И. Выговский совместно с татарами одержит победу над царскими войсками под Конотопом, после которой 5000 пленных – цвет русской дворянской поместной конницы – были обезглавлены на глазах гетмана казаками и крымским ханом. Казалось бы, недовольное «московским гнетом» население должно было с восторгом приветствовать победителя, однако всего через два месяца казацкая рада заставила Выговского сложить булаву, а выбранный гетманом Юрий Хмельницкий уже в октябре 1659-го вновь присягнул России, причем на условиях, сужавших автономию⁴⁵⁵.

По представлению украинских националистов и «либеральных» критиков, Россия должна была отвоевать у Польши Украину, подавить в ней бунт и гражданскую войну, установить самостийную государственную власть, при этом, судя по тону В. Липинского, отстранив от власти обанкротившуюся украинскую аристократию (что взамен – новая аристократия или парламентская республика в XVII веке, он не говорит). После этого функции России считались выполненными, и она должна была предоставить Украине независимость. Правда Б. Хмельницкий запросил еще от русского царя Алексея Михайловича установления жалованья казакам, которое в сумме выливалось в 1,8-1,9 млн. золотых – более половины годового бюджета Польши того времени – или около 400 тыс. российских рублей. В то же время максимальные доходы России с Украины в «страшные времена» петровской Малороссийской коллегии не превышали 130 тыс. рублей. То есть присоединение Украины к России обошлось бы последней в ежегодные затраты в 8-10% бюджета⁴⁵⁶.

Какие выгоды получала Россия? Как и ожидалось, сразу после воссоединения началась русско-польская война, которая длилась почти 13 лет, осложнив и без того непростые отношения между Россией и Польшей на столетия. Россия потратила значительные человеческие, материальные и финансовые ресурсы для подавления анархии на Украине и создания государственной власти. Россия в конечном итоге не получила из земельного фонда, переданного в распоряжение украинских старшин и казачества, ничего да еще и заплатила по Андрусовскому перемирию за «зачистку» украинских земель от польской шляхты миллион золотых⁴⁵⁷. Россия потеряла в пользу Украины свои лучшие русские земли в районе переселения украинцев – Слободской Украины. К концу XVII века все сборы с Украины (в том числе налог с торговли и промышленности), а также прежние «коронные земли» перешли в распоряжение гетмана и войсковой казны. Украина имела широкую автономию и несла весьма умеренное налоговое бремя (исключая периоды русско-турецких и русско-польских войн), использование налогов шло в первую очередь на нужды самой Украины. Деньги для развития и существования Российской империи собирались с русских крепостных, на Украине крепостное право было введено лишь при Екатерине II 125 лет спустя. Россия ради воссоединения пожертвовала даже своей государственной религией – наверное, уникальный случай в мировой истории,- проведя унификацию русской церкви, жертвой которой стали десятки тысяч русских священников и верующих, целые пласты русского народа – староверы, которые почти на два с половиной века были объявлены вне закона.

Почему же Россия пошла на воссоединение с Украиной? Очевидно, из-за слабости последней. Украина могла существовать лишь в составе Османской империи, Речи Посполитой или России. Предоставить Украине самостоятельность Россия тоже не могла, поскольку Украина в этом случае не могла вести свою независимую политику, становилась заложником соседних стран и очагом новых военных конфликтов. Да и на мирные настроения самой Украины с ее вольным 60 тысячным казацким войском навряд ли можно было полагаться. Объектом экспансии в данном случае неизбежно становилась Россия. Присоединение Украины в этом смысле было для России прежде всего защитной мерой. Был и другой путь – поделить территорию Украины между Турцией, Польшей и Россией, как позже поступили с Польшей. С прагматической точки зрения для России это был бы пожалуй оптимальный выход, поскольку позволял избежать огромных затрат и войн в долгосрочной перспективе. Но, по-видимому, идеологическая база братского народа сыграла в объединении далеко не последнюю роль¹.