Интервенция любви (СИ)

Вероятно, он считал, что она будет лежать здесь и ждать его возвращения со скупыми обычными пояснениями. Ясное дело, у Инги были совсем иные планы. Она тут же отодвинула это самое одеяло и пошла следом за Лютым. Стоило ему отойти от нее, убрать свои руки: и страх, напряжение взметнулись, возвращая свой накал. И Инга даже не задумываясь, подскочила, не в состоянии просто лежать.

– Я получил твое сообщение и пробил ситуацию. Соболь уже активировал всех своих адвокатов и надавил на кое-каких партнеров – Балашенко официально признал, что это он заказал Горша. Правда, как это часто у нас бывает, успел смотать удочки и убежать до того, как его арестовали. Судебная волокита с ордером, типа, – Боруцкий ехидно хмыкнул в трубке.

Лютый понял, что он ни на грош не верит в случайность такой волокиты. Впрочем, сам Нестор тоже в это не особо верил. Такие вот «волокиты» отчего-то регулярно происходили у них в стране, если дело касалось богатых и влиятельных людей.

Инга зашла в гостиную и напряженно уставилась ему в спину. Лютый просто-таки позвоночником чувствовал ее мандраж и неуверенность. Это досаждало, как мелкая колючка. То, что она все равно нервничала.

Он обернулся, отвернувшись от окна, и стал внимательно наблюдать за Ингой, продолжая слушать Борова

– Но это признание дало козырь нашим адвокатом – с Инги сняты все обвинения. И в розыске она уже не числится. Соболь умеет уговаривать людей все делать быстро. Так что те менты если и по вашу душу приходили, то сейчас это уже не важно. Это хорошие новости. – Боруцкий цокнул языком. – А вот дальше: всякая муть и предположения. По тем фактам, что Соболь выяснил среди однопартийцев Горш, Ингу никто не собирался убивать в принципе. Если против ее мужа интрига плелась давно группой человек, недовольных нарастающим влиянием Михаила и его вероятным назначением после новых выборов премьером, то жена Горш мало кого интересовала. Хотя именно они в итоге придумали повесить на нее все хвосты, и сделать удобной мишенью для расследования. А вот нанять тебя для ее срочного убийства – стало инициативой самого Балашенко, и его соратники не особо могут пояснить этот поступок, явно спонтанный и необдуманный. И учитывая его исчезновение, не знаю, что сказать: оставит он ее в покое или нет? Может девчонке стоит еще какое-то время пересидеть. Или оглядываться, пока не станет ясно, что там и как с этим Балашенко и куда он отправил свои чемоданы. Не знаю, пусть сама решает…

– Я все решу. Это моя проблема теперь, – Лютый прервал размышления Боруцкого.

Основную информацию он получил, и сейчас скорее стремился завершить разговор, не разводя долгих рассуждений. Так как по лицу Инги видел, что ее все больше сковывает страх. Да и не собирался говорить, что этому Балашенко давно отправил «доказательства убийства» Инги.

Боруцкий замолчал. Со смыслом. Так, что было почти физически ощутимо, как он сопоставляет факты и делает соответствующие выводы.

– Ясно, – буквально через пару секунд заметил он. – Ну, я ввел тебя в курс, дальше разбирайтесь сами, – подытожил Боров. – Если что, звони.

– Спасибо, – Лютый отключил связь.

– Ну что? – Инга тут же подошла ближе и принялась буквально «буравить» его напряженным взглядом. – Что он сказал? – она ухватила его за руку, стоило Лютому только протянуть ладонь в ее направлении.

Сжала крепко, переплетая их пальцы.

– С тебя сняты подозрения. Из розыска тоже сняли. Балашенко сознался, – резюмировал он суть, поглощенный созерцанием контраста их кожи и строения пальцев: ведь одно и то же все, вроде бы, а совершенно различное. И этим различием, так непонятно совпадающие ладони. Странный факт, но очевидный.

Ощущение было таким, что на нее упало что-то. Какое-то облако. Или же новая охапка «снега», которая ее вновь оглушила. И тело стало вязким, каким-то непослушным и тяжелым. Но при этом – пушистым. Странное и нелогичное ощущение, однако Инга чувствовала именно так. И облегчение, громадное облегчение. Радость, которую словами не высказать, не описать ничем. А в тоже время – страх какой-то и неуверенность. Недоверие.

Неужели, правда? Неужели все? Она свободна?

– Все? Это все? Мы свободны, Нестор? – она еще крепче уцепилась за его руку и даже как-то нервно, немного безумно улыбнулась ему. – Мы можем ехать домой?

Он нахмурился. Это было не выраженное движение. Очень скупое. Но какое-то такое… наполненное, что ли. Несущее настолько явное непонимание, что Инга осеклась.

– Нестор? Все кончилось? Мы можем вернуться? – вдруг подумав, что все же не так что-то поняла, переспросила она почти шепотом.

– Куда? – Нестор внимательно всмотрелся в ее лицо.

– Домой. Ну… У меня же там квартира. Работа… была. Родители, которые не знают, что со мной. Я же им даже позвонить не могла. Так все закончилось? Я могу вернуться? – несмотря на опасения в мысли ворвалась эйфория, заставляя торопиться и быстро говорить.

– Зачем? – все с тем же выражением снова спросил он.

Инга моргнула. Еще раз внимательно всмотрелась в стоящего перед ней мужчину.