Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью

Авторы придерживались иной точки зрения. Им было совсем не интересно писать очередной боевик о разоблачении и уничтожении супердиверсанта сверхцивилизации. Совсем другая идея представлялась им и более плодотворной, и менее тривиальной: «Всякое общество, создавшее внутри себя тайную полицию, неизбежно будет убивать (время от времени) ни в чем не повинных своих граждан, — как бы ни было совершенно это общество, и как бы высоконравственны и глубоко порядочны ни были сотрудники этой тайной полиции». Естественно, в рамках такой постановки вопроса Абалкин должен был быть обыкновенным глубоко несчастным человеком с изуродованной судьбой. Впрочем, возможна (и равноправна) и другая трактовка «Жука»: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о катастрофической нехватке информации». Авторы совершенно честно и сознательно создают ситуацию, когда читатель знает о положении дел ровно столько, сколько известно героям. А потому читатель имеет возможность делать выбор и принимать решения вместе с Сикорски и Каммерером. Такие вот условия игры.

Скажите, пожалуйста, почему Вы так категорично отвечаете на вопросы по поводу тех или иных персонажей? Ваши ответы звучат примерно так: «Экселенц параноик, Лева погиб ни за что» и т. д., и т. п.

Йож. Питер, Россия — 26.06.01

Это происходит по той простой причине, что я ЗНАЮ, как оно было «на самом деле». Я ЗНАЮ, что Лева не был автоматом Странников. Я ЗНАЮ, что Экселенц ошибался в своих предположениях изначально. И так далее. Как же мне не быть категоричным?

Только насмерть перепуганная домохозяйка, впервые держащая в трясущихся руках пистолет, может темной ночью выпалить в незнакомца целую обойму. А Экселенц был хорошо тренированным профессионалом, отлично знающим правила применения оружия, умеющим это делать дозировано, в точном соответствии с требованиями обстановки (вспомним Таманцева из Богомоловского «В августе сорок четвертого»). Ситуация в музее, на мой взгляд, не требовала вести огонь на уничтожение.

Александр Нешмонин. Toronto, Canada — 13.02.99

По мнению авторов, Экселенц сделал ровно столько выстрелов, чтобы со стопроцентной вероятностью можно было исключить контакт робота Странников с его (робота) детонатором. Не больше и не меньше.

Сикорски — это очень несчастный человек, т. к. ему приходится делать ВЫБОР. Убить одного, чтобы обезопасить миллионы от очень вероятной опасности, но совершив при этом необратимое действие или оставить жить одного, надеясь на лучшее, подвергнув опасности всех… Первое для него неприемлемо, как для человека, второе, как для профессионала, отвечающего за безопасность… Мне кажется, что Сикорски достоин сожаления, а не осуждения… или я не прав?

Павел. Омск, Россия — 11.04.99

Вы абсолютно правы. Авторы целиком и полностью стояли именно на Ваших позициях.

У Экселенца БЫЛ ВЫБОР в области «средств пресечения», и наш достойный жалости добряк-старикан избрал самый, пожалуй, жестокий вариант. Давайте подождем, что скажет по этому поводу Борис Натанович

Александр Нешмонин. Торонто, Канада — 12.04.99

Дорогие друзья!

Ужасно не хочется толковать и разжевывать то, что уже давным-давно пережито, прочувствовано и прописано ровно в той степени, в какой (по мнению автора) это и следовало прописать!

Разрешите ограничиться, так сказать, вводной.