Интервью на разворот. Рассказы

Николай Свистунов Интервью на разворот

Дневник бессмертия

По теории вероятности, мы все попадаем в неприятности. Даже самый удачливый и везучий человек, нет-нет, да и наступит на коровью лепёшку. Другое дело, что неприятности бывают разные: одни пустяковые, а другие как схватят за горло, как сожмут грудь, до того тошно – хоть плачь. От такой неприятности в теле озноб, а в голове бессонница и каша из разных нехороших мыслей. Стара пословица: «Пришла беда – открывай ворота», но точнее не скажешь. Волна за волной, словно метущийся океан хочет проглотить человеческую душу, накатывают на тебя неприятности, и тут только смотри… Следующая волна уже на подходе, выбраться из передряги сложно, определённая ловкость нужна, – а какая ловкость у пенсионера.

Яков Владимирович Намедни был пенсионером с большим стажем. На его длинном веку многие одногодки сходили с дистанции на выживаемость, а он, ничего, жил. Хотя, по правде сказать, шансов прожить долгую жизнь у него не было никаких. История появления на свет Якова Владимировича Намедни относится к тем годам, когда отгремела гражданская война. На бесчисленных дорогах, в городах и весях погибло множество всякого народа, русских и нерусских, богатых и бедных, грамотных и не очень. В огне войны и революции перемешалась страна, но природу не обманешь. Отгремели орудия, вытерли будёновцы красные от крови сабли, засунули их в ножны, и давай народ плодиться и размножаться. Заметьте, что плодиться и размножаться начали все и сразу. Чтобы восполнить невыносимые для страны людские потери, мужики и женщины бросались в объятия друг другу.

День своего рождения, а также год, в котором ему угораздило родиться, он не знал. Вернее знал, но примерно. Год туда, год сюда – какая разница. Главное, что родился Яков Владимирович Намедни ранней осенью в небольшом городишке в центральной части России, и запись в его метрике гласила однозначно: год рождения – 1926.

Отчего такая неразбериха? – спросите вы, а от того, что Якова Владимировича Намедни в то раннее предосеннее утро нашла под забором, запелёнатого в одеяльце, простая женщина-молочница. Шла она себе потихоньку в булочную очередь за хлебом занимать, думы разные думала, и вдруг бродячая собака затявкала под ногами. Тут надо упомянуть о том, что собака в 1926 году была большой редкостью. В голодные годы почти всех собак съели. Население городка не могло мириться с тем, что в животе урчит от голода, а мясо просто так бегает по дорогам и на тебя ещё и лает. Так что женщина оторопела. Вот так новость – собаки развелись в городе! А, кстати, чего это собака рано утром лает на забор? Оглянулась молочница, посмотрела с опаской по сторонам и ничего опасного для себя не обнаружила. Собака рыжей масти, худая и наглая, оскалила зубы в предрассветных сумерках, словно у её ног лежал враг. Любопытство разобрало женщину. Она яростно, не хуже собаки, рявкнула в собачью сторону и для острастки махнула пустой кошёлкой.

– Ишь, разоралась с утра, собачья порода без роду без племени, – добавила она к взмаху кошёлки и только после того, как собака испугано взвизгнула и скрылась в дыре покосившегося забора, подошла ближе.

В тени штакетника, прямо на траве, она увидела лежащий шевелящийся комочек. Этот комок был запеленут в тонкое одеяльце и, видимо, содрогался от холода и голода.

«Эх, не к добру это», – подумала женщина, но на счастье подкидыша не поленилась, нагнулась к одеяльцу, развернула его и увидела то, что и ожидала. В серой простыне барахталось маленькое, синюшного цвета существо мужского пола. Это существо посмотрело на женщину чёрными глазами и тихо пискнуло. После второго писка молочница выдохнула, в её сердце проникла жалость к недавно родившемуся человеку, брошенному на произвол судьбы сучкой-матерью.

– Боже праведный! – вскрикнула она. Правая рука попыталась было осенить лоб крестным знамением, но замерла на полпути. Новая власть объявила, что Бога нет. Кто его знает, есть он или нет, а неприятности на себя накликать не было никакой необходимости. Молочница прислуживала новому начальству строящейся Страны Советов и видела, что происходит с теми, кто по-прежнему верит в Бога и крестится.

Товарка испуганно осмотрелась по сторонам, и только убедившись в том, что её никто не видит, подняла комочек на руки.

Улица была пустынна. Покосившийся забор расщеперил свои уцелевшие гнилые доски. Разграбленные и сожжённые дома только-только начали восстанавливать новые хозяева, так что ни одна живая душа в то раннее предосеннее утро не видела, как не старая ещё женщина положила в пустую кошёлку найдёныша и засеменила к недавно открывшемуся городскому приюту.