Интервью с магом

Девочка стояла там – живая и невредимая! Я, двинув по челюсти завхоза, который даже и не пытался сопротивляться, слезла с него и подбежала к Маше. Обнимая и целуя ее, запричитала:

– Милая моя, с тобой все порядке? Я же слышала, как она хотела пытать тебя каленой иголкой, а потом дикий стон...

– Стонала не я, а Агния Борисовна, – сообщила девочка. – Когда Плаксина собралась вонзить мне в руку раскаленную иголку, он ударил ее по голове молотком.

Девочка указала на корчившегося на полу бугая.

– Но ведь завхоз ее родной сын! – удивилась я. – И к тому же убийца и бандит! Именно он Феликса задушил!

– Я знаю, что он меня убил в прошлой жизни, – ответила Маша просто. – А в этой спас. Космическая гармония, теть Кать! А теперь пошли отсюда. Нам вон туда, я подвал отлично знаю, тысячу раз здесь в прятки играла...

Девочка вывела меня по лестнице наверх. В коридоре мы столкнулись с несколькими ребятишками и учителями, которые, удивленно взирая на Машу, спросили:

– Маша, ты, что ли? А ведь болтали, ты в Москве, тебя художник жутко богатый удочерил!

– Потом объясню! – ответила девочка. – Я к вам еще в гости приеду. Со своей мамой. Она у меня самая классная на свете!

Кого она имеет в виду? И тут же я поняла – меня! На выяснение отношений времени не было, потому что в любой момент завхоз мог очухаться и решить, что напрасно освободил Машу и меня.

Мы выбежали из здания детского дома, девочка повела меня в гараж. Там стоял, поблескивая черной краской, фургон «Фольксваген». Я подбежала к нему, рванула на себя дверцу и плюхнулась на сиденье. Над приборной доской висела забавная безделушка – Эйфелева башня. Тут я похолодела – черный фургон, Эйфелева башня... О них вещала Светлана! Выходит, что именно на этом фургоне одиннадцать лет назад похитили Феликса!

– Где же ключи? – пробормотала я, шаря в бардачке.

И вдруг услышала зычный голос:

– А ключи-то здесь! У меня! И без них вы никуда не уедете!

В дверях гаража, словно призрак, стояла директриса Плаксина. Лицо ее было в крови, а на губах застыла жуткая улыбка. В руках же мерзкая тетка держала двустволку.

– Агния Борисовна, вас же убили… – ляпнула я, лихорадочно прикидывая, как оттянуть время и спастись.

– Да, родной сын угостил меня молотком по голове, – усмехнулась Плаксина. – Мой Сереженька, за которого я жизнь отдать была готова, едва меня не убил… Вылезайте из фургона! Или...

И она выстрелила! Хорошо, что мы с Машей успели наклониться. Осколки лобового стекла полетели в разные стороны.

Плаксина тем временем щелкала затвором.

– Сейчас я до вас доберусь! Это вы виноваты, что Сереженька на меня с молотком напал! Он ведь такой хороший и послушный мальчик! Я не позволю вам уйти! Восемь миллионов – моя законная добыча! Плата за все унижения, за копеечную зарплату, за нищету, за отсутствие перспектив, за беспросветность...

Маша тем временем орудовала под рулем, полупридушенно бормоча:

– Теть Кать, сейчас-сейчас… Мне же показывали, как тачки надо воровать...

Мотор внезапно завелся – и все благодаря девочке, обладавшей навыками угонщицы. Агния Борисовна тем временем перезарядила ружье и наставила на меня два дула.

– Никому не позволю лишить меня моих законных денег! – заорала она в ярости. – Машка, говори, где сумка с выкупом! Ты ведь знаешь, маленькая гадина! Ты мне с самого начала не нравилась, я знала, что ты – продувная бестия и зачинщица беспорядков!

Плаксина спустила «собачку», грянул еще один выстрел, и я едва успела пригнуться. Она всех нас тут перестреляет! Пока директриса возилась с патронами, я нажала на педаль газа и...

Мотор внезапно заглох. Маша успокаивала меня, мол, вот-вот все будет в порядке, а Агния Борисовна снова навела на меня ружье:

– Машка, сейчас я проделаю в голове этой идиотки две дыры! Говори, где сумка с выкупом! Считаю до трех – и стреляю! Раз, два...

На счет «три» мотор ожил, я вдавила педаль газа – и фургон рванул из гаража. Плаксина успела-таки выстрелить за мгновение до того, как исчезла под колесами фургона.

Автомобиль вылетел на площадку, и я посмотрела в зеркало заднего вида: Агния Борисовна в неестественной позе лежала на асфальте. Кажется, больше она уже не оживет и не поднимется! Что ж, пора этой негодяйке начать новую жизнь – в виде клопа или вируса герпеса!

На пороге детского дома стояла целая делегация: за происходящим наблюдали десятки детей и несколько взрослых. И, надо же, когда я на полном ходу развернула фургон, послышались аплодисменты и радостные крики. Похоже, никто не сожалел о смерти директрисы.

Я убрала ногу с педали газа и перевела дух. Черт побери, я только что убила человека, пусть и очень-очень плохого!

– Теть Кать, теперь ты тоже «мокрушницей» стала, – на полном серьезе объявила Маша. – Когда я пристрелила того типа... ну, что над Галечкой надругался... Мне потом казалось, что он за мной ночью придет...

Я еще раз взглянула на лежавшую в луже крови Агнию Борисовну. Нет, уже ни к кому она больше не заявится... И вдруг, к своему ужасу, увидела, как директриса, словно зомби в фильме ужасов, зашевелилась и попыталась подняться.