Интервью с магом

– Нет, не стоит, так как в трех случаях, когда дети погибли, родители решили пометить передаваемый выкуп, а еще в одном – в крышку кейса был вмонтирован радиопередатчик. Бандиты, расценив это как нарушение правил игры, убили похищенных. Однако я понимаю, что вы хотите вернуть выкуп, все же десять миллионов евро – сумма более чем солидная...

Роксана сухо рассмеялась:

– Жизнь Калечки не имеет цены! Ни сертификаты, ни сумка, в которой они будут находиться, ничем помечаться не будут. Только что я получила от похитителей перечень банков и немедленно свяжусь с финансовым директором моего концерна...

Она вышла, за ней из кабинета вылетел и начальник службы безопасности. Полковник Вершинин заявил:

– Не люблю, когда в дела профессионалов вмешиваются дилетанты!

Намек был более чем прозрачный, и мы с Марком тоже ретировались. Черносвитов поцеловал меня и, дотронувшись до царапин на моем лице, нежно произнес:

– Катюша, я чуть с ума не сошел, когда приехал к тебе и нашел пустую квартиру, а на полу – пятна крови!

Возник дворецкий, сообщивший иллюзионисту:

– С вами желает переговорить господин Кравченко, начальник службы безопасности. Я провожу вас.

Со мной господин Кравченко беседовать не пожелал, поэтому я осталась в большом зале с камином, расположенном рядом с кабинетом Роксаны. Однако подкралась к двери и приложила ухо к замочной скважине, пытаясь узнать, о чем говорят чекисты.

Глава 26

– Браво, браво, наша Катя в своей любимой позе – на карачках, с ухом у замочной скважины! – раздался ехидный голос. – Не хватает только кавалера со спущенными штанами!

Я дернулась и рухнула на пол. На противоположном конце комнаты, в дверях, стоял мой ночной кошмар – Софья Безенчук. Как всегда, необычайно элегантная, в умопомрачительном желтом платьице, с искрящимся на пальчике бриллиантом размером с голубиное яйцо.

– Катюша, тебе помочь? – спросила участливо Софья, впрочем, и не собираясь подать мне руку. – Что, ушиблась? Смотри, не растряси мозги! Они же у тебя, не как у нормальных людей, в голове, а в том месте, на котором ты сейчас сидишь на паркете!

Она глумливо заулыбалась. Более всего мне хотелось подойти к Безенчучке и впиться ей накладными ногтями в лицо. Или укусить за перекроенный пластическим хирургом нос. Или сорвать с нее супердорогое платье.

– Боже, что с твоей рожицей? – всплеснула та холеными ручками. – Все в кровоподтеках, царапинах? Это что, результат твоей беспорядочной половой жизни, Катенька? Сифилитические язвы? Или твой любимый фокусник тебя по ночам на части пилит, а затем соплями склеивает?

Я поднялась с пола и осмотрелась по сторонам. Свидетелей не было, что было мне на руку. Значит, Софка в моей власти!

– И что ты все молчишь? Мы же не в прямом эфире! – продолжала измываться надо мной Безенчучка. – Или ты язык проглотила, Катюша? Неужели до такой степени оголодала от безденежья, так как тебя отовсюду поувольняли? Могу деньжат подкинуть! Трех с полтиной долларов хватит?

Я с рычанием кинулась на Софью. Светская львица, вернее, гиена, явно не ожидавшая от меня такой прыти, только охнула, когда я повалила ее на пол, уселась у нее на груди и принялась наотмашь хлестать по щекам, приговаривая:

– Вот тебе, мымра! Вот тебе, каракатица! Вот тебе, проститутка!

Но Софья оказалась на удивление пластичной и увертливой. Изогнувшись, она ловким движением скинула меня и с размаху ударила своей ножкой, не самого, надо сказать, женского размера, мне в живот.

– Катюша, запомни, я всегда одерживаю верх! – заявила мерзкая девица и… плюнула мне в лицо.

Я затихла, униженная и оскорбленная. Софья снова одержала надо мной победу!

– Что, Катенька, осознала свое полное ничтожество? – сладко пропела Безенчучка. Кстати, ты же в курсе, что я выхожу замуж за Славика? Взгляни-ка на его подарок к помолвке – колечко с бриллиантом… Девятнадцать с половиной каратов! Южноафриканский солитер! Тебе придется работать на Тверской не покладая рук, ног и других частей тела три миллиарда лет, чтобы на такой наскрести!

Она сняла кольцо, водрузила его на средний палец, а потом мне же и показала этот самый средний палец, оглушительно засмеявшись. Я метнулась к ней и укусила за его фалангу. Безенчучка взвыла, оттолкнула меня, я отлетела на пол – а во рту у меня остался ее перстенек.

– Отдай, сволочь! – крикнула Софья, бросаясь на меня.

Я же плотно сжала зубы. Когда речь шла о ее собственных побрякушках, к тому же таких дорогих, то она не ведает пощады. И что мне теперь делать с перстнем? Проглотить? А что, ведь Софье тогда придется копошиться в моем дерьме, дабы отыскать камешек…

Видимо, Софья поняла мои намерения, потому что истерично завопила:

– Только не глотай его! Верни мне его, Катюша, мы тогда станем хорошими подругами…

И тут она вцепилась мне в шею и принялась душить! Софья добивалась того, чтобы я открыла рот. Я же схватила ее за лохмы и стала выдирать их. Мы катались по паркету, сшибая вазы, этажерки и статуи. К моей большой радости, один из мраморных бюстов свалился на спину Софке, и та болезненно вскрикнула. И почему он не упал ей на черепушку?