Интервью с… семью гномами

— Нут, из семейства бобовых. Как горох, соя и фасоль, но только более ценное растение. Оно богато микроэлементами. Только он намного плотнее других бобовых, поэтому перед готовкой его нужно замачивать на ночь. В восточных странах его употребляют в виде добавки к мясу и рису. По своим свойствам он может заменить мясо. В нашей стране еще не оценили его качество и ценности, поэтому выращивают на экспорт.

Рита улыбнулась, ее веселил этот человек-энциклопедия, который в любом разговоре мог найти тему для лекции. Но тут же застыдилась своей усмешки, стыдливо пробежала взглядом по гостям. Все с увлечением слушали профессора, не забывая поедать блюдо с этим самым нутом. Только Сергей положил вилку на стол и задумчиво смотрел на Риту бесцветным взглядом, как в пустоту. Поглощенный своими мыслями, он проговорил:

— Мой дед выращивал нут.

— О, как хорошо — откровенно обрадовался Иван. — Можете дать его контакт?

— Нет.

— У меня логистическая фирма по поставкам товара за границу. Я смогу заключить контракт с вашим дедом на нут. Я бы очень хотел с ним пообщаться.

— К сожалению, это не возможно.

— Он погиб много лет назад, — не задумываясь, сообщила Лера — его убили.

— Ох, извините — вздохнул Иван.

— Как это случилось? — испуганно поинтересовалась Маша.

— Мария, — строго одернул ее супруг.

— Я бы не хотел сегодня вспоминать… — Сергей не успел договорить.

Лера приложив руки к груди, затараторила:

— Это такая жуткая, страшная история нашей семьи. Правда, меня еще не было в их семье, но я все знаю. Лихие девяностые. Сережин дед был председателем колхоза, потом ушел в фермеры. Ему дали кусок поля и он на нем работал, выращивал какие-то там культуры, может вот этот нут или огурец, я не знаю. А потом его убили.

— Лера, — попытался остановить жену Сергей.

— Может, ты сам расскажешь?

— Нет.

— Бандиты. Они забрались в дом дедушки и убили его и бабушку. Да, Сереж?

— Да — недовольно кивнул Сергей.

— Они думали, что у них дома деньги есть. Бандиты даже их пытали. Ой, прости, дорогой — она быстро дотронулась до его руки.

— Какой кошмар — прошептала Аня.

Рита не смогла проговорить и слова. Впервые в жизни она почувствовала, что сердце в груди бешено скачет и пытается вырваться. Она глубоко вздохнула, пытаясь спрятать слезы и детские воспоминания.

— Да, — протянул профессор — девяностые годы уничтожили много хороших людей. Одних убили, другие убивали.

— Не могу с вами согласиться — возразила Рита профессору. — Тот, кто убивал в априори не может быть хорошим человеком.

— Я дольше вас живу — ответил на ее возражение Курилов — и видел, как хорошие люди примыкали к банде бандитов. И все это было в мутные времена девяностых годов. Их вынудила жизнь. А ведь жизни не было. Так, существование.

— А вы? — недовольно поинтересовалась Рита.

— Что, я?

— Вас тоже вынудила жизнь? Вы тоже примкнули к бандитам?

— Нет, что вы, Риточка. Я умел работать. Моя профессия нужна людям в любое время, и в мирное, и военное, и мутное и прозрачное. А те хорошие молодые люди просто потерялись. Они не смогли найти работу. Не смогли найти себя.

Лера медленно откинулась на спинку кресла, сложила руки на груди и произнесла:

— Мой отец не смог найти работу, долго мыкался по закрывающимся фабрикам и заводам, но к бандитам не примкнул. Я горжусь им. А кто гордится молодыми людьми, которых вы так яро защищаете? — она, не дожидаясь ответа, пренебрежительно буркнула — а вы говорите — хорошие люди.

Профессор покивал, соглашаясь, и продолжил отстаивать свое мнение:

— Если рассуждать философски, то изначально они были хорошими людьми, хорошими детьми, хорошими внуками.

— Ох — тяжело вздохнула Рита. — Все, что было в них хорошее в детстве, юности, перечеркнуло первое ограбление, первое нападение, разбой, первое убийство.

— Их сгубили условия жизни.

— Опять не соглашусь с вами, Петр Григорьевич. Уверенна, что еще в детстве будущие бандиты мучили кошек и давили бабочек.

— Каждый может оступиться. Совершенное преступление может быть оправданно.

Мария дотронулась до плеча мужа и нежно потребовала:

— Не спорьте, прошу вас. Это бессмысленный спор.

Петр Григорьевич положил свою руку поверх ее и согласился:

— Да, да, конечно.

Но неудачно выбранная тема для разговора оставила свои следы в душе каждого и настроение было подпорчено.

Из кухни потянулась вереница официантов. В каждой руке по увесистому блюдо с мясом, овощами и горячим хлебом. Вкусности благоухали, вызывая аппетит. Рита могла бы признаться, что у нее вызывали еще и выработку слюнок, но будучи культурно воспитанной девушкой (спасибо бабушке) она никому в этом не призналась. Официанты рассредоточивались к доверенным им столам, расставляли огромные увесистые блюда и раскладывали по тарелкам. Гости (возможно, так же, как Рита, реагирующие на ароматы еды) притихли в ожидании. Разнообразие мясного ассортимента зашкаливало за отметку «выше положенных норм».

Официант Алексей интересовался у каждого:

— Вам шашлык, ребрышки, крылышки? Горячие овощи? С мангала. Горячий лаваш? Шампиньоны?

За соседними столами слышались похожие разговоры.