Интервью с Уильямом Берроузом

Лондон, 1969-й: собак, натасканных на поиск травки, теперь учат вынюхивать ЛСД, кокаин, героин, опиум, антидепрессанты и «пурпурные сердечки» амфетамины. Собаки в аэропортах обнюхивают туристов, в банках — чеки ширинки стариков в «Ист-Индия-клаб» зубами раскрывают сумки туристов в Фортнуме полисмены-кинологи опечатывают кварталы с обоих концов и гражданин вынужденный стоять распахнув полы пальто пока шавка его с головы до пят не обнюхает возвращается в неотапливаемое жилье (все отключено по приказу властей), а в кабинете проктолога женщина-полицейский желает знать, откуда у врача анальный шприц. Судмедэксперт уныло гундосит: «От имени сотрудников криминалистаческой лаборатории заявляю, что нам осточертели груды пепла, мусора, корзин, одежды, штор, ковров, мешков для пыли от пылесосов и пробирок с водой из сливных бачков. Склад этим дерьмом забит под завязку, и разгребаться придется годами».

Мрачное бормотание переходит в открытый бунт. Разъяренная толпа штурмует министерство внутренних дел с воплями: «СМЕРТЬ ПОЛИЦЕЙСКИМ ШАВКАМ!»

В Гайд-парке у женщины-полицейской с поводка сорвали шесть собак и, облив бензином, подожгли под радостные вопли толпы. Бригады разрушителей атакуют американскую машину диктата. В Южной Америке и Африке партизанские отряды призывают преступников вступить в их ряды во имя освобождения.

— Мы сметем полицейскую машину повсюду. Уничтожим все записи. Уничтожим головной орган полицейского механизма, имя которому — консервативная пресса.

И они принесут новый порядок.

В.: Наркотики вреднее, чем алкоголь?

О.: Алкоголь успокаивает передние доли головного мозга, снимает возбуждение и недовольство и, таким образом, является фактором сохранения статус-кво в странах Запада. Из всех наркотиков общего пользования спиртное причиняет невероятный ущерб физическому и умственному здоровью индивидуума и общества. Сколько преступлений ежедневно совершается людьми в нетрезвом состоянии, преступлений, причина которым — опьянение, преступлений, которых не совершишь на трезвую голову! Драки, убийства, автомобильные аварии. Каким ужасным, глупым, тупым становится поведение пьяного! Сколько человек опустилось по вине алкоголя! Сколько на него тратится денег и времени! Сколько способностей и сил он губит! Сколько болезней он вызывает: цирроз печени, отказ почек, алкоголизм, синдром Корсакова [24], язва желудка. Просто не понимаю, как можно выступать против легализации травки и в то же время позволять торговлю спиртным?

В.: Зависимость — это тюрьма. Можно ли сравнить власть наркотиков с властью созданных нашей цивилизацией образов и мифов? Что хуже?

О.: Не следует так вольно употреблять слово «зависимость», особенно в отношении образов, мифов и проч., и проч. Зависимость подразумевает острую форму физического и умственного дискомфорта в состоянии абстиненции. Ближайшей параллелью, наверное, может послужить зависимость от правоты, необходимости всегда быть правым. Такие люди — имя им легион — переживают резкий дискомфорт, если их лишить чувства правоты. Будучи неправыми, они становятся ничем и не могут настроиться на нормальный метаболизм, то есть осознать, что правый и неправый — понятия относительные и значение имеют только относительно позиции и цели. Помню, один французский фашист сказал: «Je ne comprends pas ces degeneres de la drogue comme William Burroughs. — (В то время я не сидел на наркотиках.) — Moi, j’ai une seule drogue. C’est l’indignation» [25]. C’est la pire… [26] Это худший наркотик из всех.

В.: Как получилось, что вы стали принимать наркотики?

О.: Зависимость — это болезнь непосредственного контакта. Я общался с зависимыми, и, поскольку морфий был для меня тогда доступен, я сам стал время от времени его принимать. Так и подсел.

В.: Помогли ли кому-нибудь соскочить традиционные методы лечения? Вы сами ими пользовались?

О.: Мало кому из наркоманов помогли традиционные методы соскока. Физиологическая потребность в наркотике остается в теле как головка цепня. Я сам все перепробовал: медленный отказ, быстрый отказ от наркотика, лечение сном, кортизоном, антигистаминами. Ничего не помогло.

В.: Чем для вас стало открытие апоморфина?

О.: Это поворотный пункт между жизнью и смертью. Без апоморфина я бы не излечился. Не написал бы «Голый завтрак».

АНТИДЖАНК

Наркотическая зависимость — это болезнь, и полиции она касается не более чем туберкулез или отравление радием. Американский департамент по борьбе с наркотиками существует только за счет отношения к наркомании как к преступлению и настаивает на наказании зависимых, а не на лечении. Нам говорят: законы против наркотиков должны отражать общественное неприятие наркомании, то есть провоцировать его. Недавно власти попытались организовать лечебницу в Хобокене, но местные жители забросали центр камнями, крича: «Вы обкололись?», «Свою иглу принесли?», «Не надо нам здесь преступников и преступниц!»