Интервью со смертью

Но как Алексей мог понять, что старого мобильника у меня больше нет, он ведь не звонил, а присылал эсэмэски? Видел, как я его потеряла, вернее, как потеряла пакет? Значит, там, на бельевом балконе, в доме Столярова, был действительно он?

Я остановилась, достала телефон, открыла последнее сообщение, проверяя догадку, вдруг осенившую меня. Первые эсэмэски он посылал из интернет-кафе, а эти? Если он нашел мой старый мобильник, логичней всего было бы…

Так и есть! Он нашел мой мобильник, он был на столяровском балконе, он… Последние два сообщения были посланы с моего потерянного телефона.

Не в блаженное состояние радости мне нужно сейчас впадать, – позвонить в милицию, Бородину позвонить и рассказать, кто преступник, кто этот самый маньяк.

Я никогда не смогу сдать Алексея. Не смогу и не стану. Я поеду на встречу в бар «Бригантина», в тот самый бар, в котором мы с ним сидели за три часа до отлета в Одессу. Что будет дальше? Не знаю. Этот день – мой последний день, через несколько часов я умру и потому имею право на последнее желание. Я прошу сделать в Книге Судеб небольшую поправку: пусть моим убийцей будет не Алексей.

* * *

Черепашьим шагом я продвигалась к «Бригантине», делая вид, что совершаю вечернюю прогулку (меня вдруг стало интересовать, что обо мне думают прохожие, а когда впадала в нирвану, когда с деревом в обнимку стояла, нисколько об их мнении не заботилась), и так старалась не прийти раньше семи, что в конце концов опоздала. На целых десять минут. Но Алеши в баре не было. Во всяком случае, ни в одном из посетителей я не смогла его признать, и ни один из них не проявил ко мне ни малейшего интереса.

Столик у окна, за которым мы тогда сидели, оказался свободным. Я заказала кофе и долго пила маленькими глоточками, притворяясь, что только ради этого пришла сюда. Алексей не появлялся. Я заказала еще кофе, потом сок, потом бокал сухого красного вина, потом стакан минералки… С восьми часов меня стал осаждать звонками Руслан, но я не отвечала, я ждала Алексея. Почему же он не приходит? Что мне делать, если он совсем не придет? Отправляться домой?

Я буду сидеть здесь, пока не закроется бар. Пока не закончится мой последний день. Пока не появится тот, кто должен его закончить.

Щель между неплотно задернутыми шторами окрасилась красным – солнце заходит, скоро начнет смеркаться. В сумерки погибнет старуха, вкравшаяся в мой последний день. Телевизор у стойки бубнит и бубнит. Поставили бы лучше какую-нибудь музыку.

Музыка заиграла у меня в кармане в половине десятого – музыка высших сфер, небесные звуки – марш из «Щелкунчика». Алеша просил прощения за несостоявшееся свидание и приглашал меня встретиться в аэропортовском парке. На четвертой скамейке. В десять часов.

В десять! Сообщение его, видно, пришло с задержкой. Как же мне добраться до аэропорта за полчаса? Никак не успеть, ни за что не успеть!

Я выскочила на улицу, попыталась остановить машину, не сообразив, что гораздо быстрее и надежней вызвать по телефону такси. Охранник, куривший на крыльце, с сочувствием смотрел на мои попытки – никто не хотел ехать в аэропорт. Он-то мне и посоветовал в конце концов вызвать такси, образумил ополоумевшую от сомнительного счастья дурочку.

* * *

Сухая жесткая трава шуршала под ногами, как опавшие листья. Вообще этот аэропортовский парк при сумеречном освещении напоминал осенний лес перед дождем. Я медленно шла, шурша травой – с каждым шагом все медленнее… Тонкостволые березы и осины, сумрак – я узнала этот парк. Вот водитель-то удивился! Всю дорогу его подгоняла, утверждая, что опаздываю на самолет, а попросила остановиться здесь, у парка, не доезжая до здания аэропорта. Может быть, он до сих пор стоит, раскрыв рот от удивления. Не вернуться ли к нему?

Не вернуться. Вон уже и аллея, скамейки. Я остановилась, подумала, справа или слева начинать отсчет? Тишина, сумерки все гуще. Четвертая скамейка посередине, хоть справа считай, хоть слева. Где-то там, в начале парка, откуда я только что пришла, хрустнула сухая ветка. Все идет по сценарию. Жутковатый сценарий!

Мое время еще не пришло. Мое время еще не пришло! Я спокойно могу двигаться дальше. Трава шуршит… И за спиной хруст все отчетливей. А на четвертой скамейке никого нет, пуста скамейка. Я так и не успела увидеть картину своей смерти, все оттягивала и оттягивала момент, да так и не успела. Мешала старуха, заслоняла своей неинтересной особой мою картину. Идти ли дальше? Идти. Сумерки и тонкостволые деревья – антураж не моей смерти, здесь мне ничто не грозит…

Третья скамейка. Зачем я иду? Алеши нет, на четвертой скамейке никого. Потрескавшийся асфальт, даже в сумерки видно, сквозь щели прорастает трава. Этот парк никому не нужен, люди прилетают, улетают, некому гулять по дорожкам.

Несколько метров осталось. Сесть и подождать на условленном месте… Хрустнула ветка справа. Наше свидание состоится!