Интервью… в тумане

Послевкусие от разговора с матерью Ирины было такое, как будто Максим Анатольевич оторвал кусок её траурной вуали и жевал её всю дорогу. Какое-то неприятное ощущение было от её слов. Больше всего задело, что Антонина оказалась запятнана плохой репутацией. А она ему казалась милой Тоней.

Уже два дня Максим Анатольевич не мог найти покой. Он действительно чувствовал, что может упустить важную информацию, если не поговорит с мужем Надежды. А после разговора с матерью Ирины ему необходимо было выяснить ещё один вопрос, он не был приоритетным, но для Богатырева очень важным. У него не складывалась одна картинка — он как будто рассматривал её через мутное стекло, в ней или Антонина Самойлова в грязи, или стекло замазано.

Богатырев остановил машину возле соседнего подъезда, шустро выпрыгнул из неё.

Встреча с мужем Надежды не обещала быть плодотворной, но хотелось попытать счастье конструктивного общения.

Подходя к нужному подъезду, он заметил её, а ведь говорила, что больше ни к кому ходить не станет. Вот верь после этого людям.

Она тыкала в кнопки домофона, пытаясь дозвониться. Тишина результата намекала, что попытка разговора провалена.

— Антонина, что вы тут делаете?

— Максим Анатольевич, — начала она, не изменяя своим привычкам восторженного удивления. — Я просто всю ночь думала и мне пришла идея.

— Заканчивайте уже ночами думать — раздражаясь, посоветовал он.

Она опешила, он быстро попросил:

— Не обижайтесь. Рассказывайте, что придумали.

— Хочу проверить свои догадки. Мне кажется, что девушки попали в какую-то скверную историю.

— И вы решили попасть туда же.

— Куда? — не поняла она.

— В скверную историю.

— Какой там — с сожалением протянула она, — я даже в подъезд попасть не могу.

Он улыбнулся.

— Я все равно вам не советую…

Он не успел договорить, домофон ожил.

Муж Надежды долго не мог понять, кто и по какому вопросу к нему явился, но дверь все же открыл и вышел на площадку. Гостеприимный.

— А, это вы — хриплым голосом поприветствовал он, увидев выходящую из лифта парочку. — Теперь вместе ходите. То друг за дружкой бродили. А где третья?

Тоня с Максимом переглянулись. Было подозрение, что белочка — рыжая бестия, посещающая подобный контингент людей, — к этому заглянула в гости и ещё не ушла.

Разговаривали на лестничной площадке, в гости не напрашивались, было подозрение, что без хозяйской руки в квартире царит кавардак.

Разговор у Максима с Валентином сразу не задался. Максим не скрывал неприязнь, а Валентин не старался наладить отношения. Оно ему не надо. От слова совсем. Так уж сложилось, что Надежда выпрыгнула с балкона, и он окончательно ощутил потерю.

— Опять сочувствовать пришли? Может это из-за вашей нервной работы она такая мнительная стала. Психовала. Всего боялась. А потом и вообще не выдержала. А у кого нервы выдержат? Телефон не умолкал. Сделай то, сделай это. — Он траурно вздохнул и спросил — чего явились-то?

Максим взглянул на Тоню и по её растерянному лицу понял, что подготовленного ответа она не имеет, а быстро придумывать легенду не умеет. Но что-то ему подсказывало, что при наличии легенды она провалила бы операцию — на первом же слове её бы раскусили. Врать надо учиться, а эти уроки она прогуляла.

— Надежда не получила последнюю зарплату — проговорил он.

Лицо мужчины на мгновение просветлело, но он вспомнил:

— Так и чего? Я её через полгода могу получить? Когда в наследство вступлю? — Он с надеждой во взгляде посмотрел на парочку — или чего? Можно решить этот вопрос быстрее?

Это был очень важный вопрос, не смотря на свою наглость, по сравнению с микроскопическим вопросом о хронологии событий. Максим Анатольевич развел руками. Ответ не всех удовлетворил.

— Посмотрим. А кто звонил Надежде?

Валентин, предвкушая дополнительный доход, раздобрел, разговорился.

— В тот день все хорошо было. Ничто не предвещало беду. У Надюхи настроение хорошее было, хотела вечером с подружками погулять. Ну я её отпустил. Только пока я на работу ходил, я здесь недалеко хожу, по соседним магазинам, товар разгружаю, когда им надо — прихожу, не надо — дома сижу. Свободный сотрудник. Так вот я на работе был. А когда вернулся, то во дворе уже скорая стояла и полиция. Меня опросили. И все.

— Она оставила записку? — спросила Тоня.

— Какую записку?

— Прощальную.

— А, это такую, в которой: «в моей смерти прошу винить того-то и того-то?». Такой не было.

— Почему же вы решили, что это самоубийство? — спросил Максим, опережая Тоню.

— В полиции так сказали — изумился Валентин, но что-то встревожило его в сомнениях мужчины. — А вы думаете…

— Нет — заверил его Богатырев. — Не думаю.

— Скажите, Валентин, и ничего необычного не заметили?

— Заметил — он с сомнением взглянул на мужчину, подумал и решился: — Деньги появились. А потом пропали.

— Деньги? и много?

— Когда пропали?

— А в полицию заявляли?

Валентин переводил взгляд с одного на другую и не успевал отвечать.

— Не заявлял.

— Понятно. То, что они у вас появились, вы не сказали в полиции — не спросил, а подтвердил свои догадки Максим.

Валентин и сейчас пожалел, что проболтался: