Интервью… в тумане

Рита кивнула. Доктор перечеркнул все подозрения. Она взглянула на Сережу, надеясь, что его страхи развеялись, так же как и у неё, но Сергея трудно в чем-то переубедить. Раз уж он решил, что работа Риты опасна, то будет стоять на своем мнении, как каменный монолит на острове Пасхи.

— Завезем кровь в лабораторию, и я отвезу тебя домой.

— К бабушке.

— Хорошо.

Поскольку Надежда Семеновна была занята приготовлением обеда, Рита уличила момент и выскользнула на улицу.

Во дворе стояла самая настоящая меланхоличная скамейка, на которой Рита любила подумать. Сейчас был именно такой день, чтоб погрузиться в собственные мысли.

Точнее мысль была одна и не совсем радужная по своей сути. Рита чувствовала, что Сергей пытается взять над её волей верх, не первый раз он заводил тему, во главе которой вставал вопрос о её профессии. Ему категорически не нравилось то, чем она занимается, считая всё опасным. Рита же считала, что без работы она зачахнет и прогибаться под его давлением не собиралась. И если раньше она умело переводила все в шутку, то сегодня была вероятность поругаться. Естественно ей не хотелось ссориться с любимым человеком, поэтому искала пути выхода из сложившейся ситуации с малыми жертвами. Жертвовать собственным нравственным удовольствием она не хотела.

Не сказать, что бабушкина лавочка всегда выручала — не волшебная же — но сегодня совсем не помогла в решении проблемы. Естественно никто не винил во всем предмет уличной мебели, немаловажную роль играла сама Рита, но сегодня она вообще не смогла придумать, как убедить Сережу в том, что ему придется смириться с её профессией и уже смирилась с тяжелым разговором.

Рита не торопилась домой. Она усмехнулась — как она быстро научилась называть дом Сергея своим!

Смирившись с тем, что уйти от разговора не получится, Рита приняла решение, что все же придется переубеждать Сережу. Единственный веский аргумент — вот уже месяц Рита не ведет журналистских расследований, а отравление Джека — просто стечение обстоятельств.

Рита услышала шаркающие шаги. Сегодняшние события тяжело сказывались на состоянии бабули.

— Ну что ты тут сидишь? — спросила она.

— Думаю, бабуль.

— Хорошее дело — похвалила Надежда Семеновна, присаживаясь рядом.

— Бабуль, а почему ты с дедушкой не искала папиных родственников?

Надежда Семеновна встрепенулась и забеспокоилась, а Рита в очередной раз почувствовала как в жилах потекла нездоровая любознательность. Но она всегда старалась разделять профессионализм и чистые чувства семейных ценностей.

— Бабуль, я всю жизнь была одна. Вы с дедом на работе, родителей нет. — Рита искоса смотрела на бабушку, замечая, что каждое слово отражается на её лице болью. — Мне одиноко. Но у меня могут быть двоюродные, троюродные.

— Может не стоит ворошить…?

— Что ворошить? Прошлое? Или его семью.

— Он вычеркнул её давно. Ещё до свадьбы.

— Почему?

— Его отец не разрешал ему жениться на твоей матери — обиженно проговорила Надежда Семеновна.

Рита помолчала, понимая, что это известие оказалось для бабушки ударом под дых. Ни одна здравомыслящая женщина не станет оправдывать человека, который против дочери.

— Я плохо помню родителей, маленькая была, когда их не стало, но мне кажется, папа бы сумел всех простить и убедить своего отца, что его жена самая лучшая женщина на свете.

— Он не хотел.

— Не хотел общаться, потому что в нем бурлила обида. Так бывает.

— Ты у меня такая мудрая.

— Бабуля, я не восприимчивая к похвале. Не переводи тему. А что если бы родители остались в живых, как ты думаешь, стал бы папа искать встречи с родителями?

— Не знаю. В свое время он вычеркнул всех. Запретил вспоминать. Я ведь тоже пробовала вразумить. Ну не бывает так, чтоб всех вычеркнуть и не вспоминать.

— Бывает — возразила Рита. — История показывает, что самые жестокие бои идут между близкими людьми. Что же у них произошло?

— Он запрещал упоминать и искать — строго ответила Надежда Семеновна, в очередной раз убедившись, что сбить внучку с намеченного пути не получится.

— Мне он ничего не запрещал.

— Будешь искать? — спросила бабушка, зная ответ.

— Бабуль, я ведь тебя никогда не брошу. Хочешь, я вернусь домой?

— Нет. Не хочу. Живи с Сереженькой.

— Расскажи мне об отце.

— Ой, такой хороший был. Тебя любил до ужаса. С работы приходил, с рук не спускал. Помнишь ты любила у него на спине кататься?

— Помню.

— А помнишь, он тебя высоко к потолку подбрасывал. Ты так смеялась и визжала. А мы с мамочкой чуть в обморок не падали. Он тебя подкидывает, а у меня сердце останавливается. Я на него ругалась, а он мне: «Что ж я дитя брошу? Я никого никогда не брошу. Ни Риту. Ни Марусечку. Ни вас» и ведь в смысл этого вкладывал ответственность, преданность.

— Это я все знаю. Ты мне расскажи то, о чем никогда не говорила.

Надежда Семеновна недолго собиралась с мыслями. Она давно знала, что когда-то этот момент настанет и ей придется все рассказать Рите. Она давно была готова к этому разговору, хоть и старалась отложить его надолго.

— Риточка, уже темнеет, может, ты домой пойдешь — не упустила возможности в очередной раз перенести разговор на некоторое время.