Интервьюировать Торна (СИ)

Она не только не выглядела испуганной, но еще и вцепилась мне в плечи, не позволяя встать, а для верности обвила ногами. Взгляд то и дело пытался соскользнуть на бедра, которые оказались практически обнажены, но пока я стоически держался, сосредоточив внимание на ее лице.

— Вообще, — что ей нужно в данный момент я догадывался. Опыт прошлой встречи наглядно это показывал.

— Пытаюсь изменить твое мнение о журналистах, — улыбнулась она, слегка поерзав бедрами. — Это у нас такая пиар-акция. Масштабная.

— Мда? — выгнул я бровь. — И кто еще участвует в этой акции?

— Пока только ты.

— Тогда почему она масштабная?

— Ну вот такая ты у нас масштабная персона.

Ее пальчики с плеч переместились на грудь, легко погладили мышцы, и двинулись дальше, чтобы уже через пару секунд оказаться под рубашкой. Перехватив шаловливые ручки, я завел их над ее головой, припечатывая к дивану и удерживая одной ладонью.

— Похоже, все же нужно было наручники с собой принести, — хмыкнула она.

— Алия, — прищурился я, беря ее подбородок двумя пальцами. — Я ведь могу заставить тебя говорить.

— Интересно как, — фыркнула девушка, но тут же осеклась, почувствовав прикосновение к бедру. — Знаешь, а интересный способ…

Она что-то рассказывала, иногда фыркала, закусывала губу, но я почти не обращал на это внимания, методично раздевая девушку и исследуя каждый открывшийся участок тела. Не знаю, как я держался. Давление в паху достигло предела еще в тот момент, когда я придавил ее к дивану, а сейчас подходило к той отметке, после которой мозг отключается полностью. Хотелось сорвать с нее остатки одежды и доказать простым и понятным способом, кому принадлежит эта женщина. Но я продолжал ласкать полуобнаженное тело, чувствуя, как она дрожит и выгибается от моих прикосновений.

Первый стон сорвался с ее губ, когда я оттянул чашечку тонкого бюстгальтера, целуя нежную кожу. Второй — когда мои пальцы прошлись по трусикам, слегка надавливая. Третий раздался после того, как я отодвинул белье в сторону. А потом я перестал считать. Просто смотрел на то, как она вздрагивает, закатывает глаза, прикусывает губы, и изо всех сил старался не сорваться. Самоконтроль не помогал. Перед глазами была самая прекрасная картина, которая перекрывала все остальное. Поняв, что не выдержу и нескольких секунд, я остановился, услышав разочарованный стон.

— Ну так ты мне расскажешь о том, кто ты такая и почему заинтересовалась Торном? — голос был низким, хриплым и совсем не пугал.

— Герой, ты в такой момент хочешь говорить о Торне? Может та надпись у тебя на лбу была все же правдива? — хмыкнула она, а затем резко развела руки, освобождаясь из моего захвата и, нагло воспользовавшись моим состоянием, перевернула меня, усевшись сверху.

— Ты, блин, серьезно? Опять?! Мы трахаемся или деремся? — припомнил я ей день нашего знакомства.

— А тебе как больше нравится? — улыбнулась она, рванув полы рубашки в стороны.

Пуговицы разлетелись в стороны, а девчонка уже склонилась надо мной, очерчивая языком пресс и постепенно спуская ниже. Не выдержав, я застонал, впиваясь пальцами ей в бедра.

Черт! Это капитуляция. Полная и безоговорочная. Ну и хрен с ней. Поговорить можно и потом… Когда-то у меня уже мелькала подобная мысль…

Алия нарочито медленно расстегнула ремень, поглядывая на меня с ухмылкой. Пожалуй, только эта похотливая улыбка могла заставить меня кончить. Еще секунда, и мои штаны оказались спущены почти до колен, а Алия как будто выжила, доводя меня то ли до бешенства, то ли до исступления.

Ну нет, девочка, эти игры мы оставим на потом. Сейчас мне нужно нечто совершенно другое.

Рванув ее на себя, я снова перевернул Алию, опрокидывая спиной на диванные подушки, и впился поцелуем в эти пухлые губы, от которых не мог отвести взгляд с того самого момента, как она переступила порог моей квартиры. Каждая секунда промедления делала существование просто невыносимым. Не разрывая поцелуй, я снова отодвинул трусики, плавно входя.

Задержался всего на секунду, давая ей привыкнуть. Но даже эта секунда уничтожила остатки моего самоконтроля. Острое удовольствие, которое смешалось с ее громким, протяжным стоном, требовало начать двигаться, совершая жесткие, ритмичные рывки.

Время растянулось, как патока, а весь остальной мир перестал существовать. Осталась только эта непонятная девчонка, которая бесила меня до невозможности и заставляла хотеть ее так, как до этого я не желал ни одну женщину. Кажется, я мог вечность смотреть на то, как она мечется по подушкам, то шепча, то выкрикивая мое имя, цепляется за мои плечи, подается мне навстречу и просит не останавливаться.

Позы менялись, как будто мы вели своеобразный чувственный танец, но неизменным оставалось одно — ее затуманенный похотью взгляд и тяжелое дыхание.