Интимная Русь. Жизнь без Домостроя, грех, любовь и колдовство

Наперед посылали дружку, который не только оповещал о приезде жениха, но и интересовался, всё ли в доме невесты готово к свадьбе, а главное — где новобрачные будут почивать. Адам Олеарий сообщает, что брачная постель устраивалась на 40 ржаных снопах, сложенных рядом и переплетенных друг с другом. Рядом с постелью ставили сосуды или бочки с пшеницей, ячменем и овсом. Это должно было обеспечить изобилие в супружеской жизни[395]. Количество снопов имело символическое значение: если в простых свадьбах их было 40, то в царских — 27 (тридевять)[396].

^{Федор Солнцев. Девичий Галичский подвенечный убор. 1838. Альбом иллюстраций «Одежды Русского государства» / The New York Public Library Digital Collection}

У знатных сваха обходила с рябиновой ветвью свадебную хоромину и сенник, где располагалась кровать молодых, — наводила защиту от колдовства. При этом строго следили за тем, чтобы на потолке сенника не было земли, то есть чтобы брачная спальня не уподоблялась ничем могиле. Следом за свахой «человек пятьдесят, а иногда и до ста прислужников несли на головах разные принадлежности брачного ложа и брачной комнаты»[397].

Убранную невесту сажали на свадебное место, с нею усаживалась сваха и все родичи «по чину». На стол, застеленный скатертью, выставляли посуду, калачи, печенье, караваи, сыр, клали убрус и «иную одежду»[398]. Жених с сопровождающими входил в покои, получал благословение от родителей невесты и садился на свое место. Священник проводил обручение молодых. В процессе жених и невеста обменивались крестами или перстнями. Но обручение не всегда проходило в доме: Флетчер свидетельствует, что молодые обменивались кольцами в церкви, во время венчания[399].

После обручения сваха испрашивала благословения у новобрачного и новобрачной расчесать волосы.

По полному чину между супругами растягивали покрывало или большой кусок ткани с нашитым крестом. Сваха снимала с девушки покрывало, венок и, обмакнув гребень в чарку с водой так, чтобы жених и его поезжане, которые сидели на одной с ним стороне, не могли видеть невесты, расчесывала ее. Уже в древности церковь отвергала этот обряд как языческий: «…у того же жениха те же свахи гребнем голову чешут; да ины вражьи есть затеи»[400].

Наговор на пиво

Накануне брака невесту наряжают и поют, наговаривая на пиво:

Как ты чисто, злато-серебро, чисто и прилично; как на тебя, златосеребро, всяк зарится, заглядывается: стар и млад, женатый и холостой, старыя старухи и молодые молодцы, и красныя девицы, и молодыя молодицы, так бы на тебя, рабу N, зарились бы и заглядывали все, казалась бы ты им златом-серебром, глядели бы и смотрели бы и очей с тебя не спускали[401].

Этим пивом потом невеста умывается.

Олеарий, наблюдавший свадьбу в не столь высоких кругах, писал, что, когда сваха чешет волосы жениху, «женщины становятся на скамейки и поют разные неприличности»[402].

Расчесывая невесту, сваха обмакивала гребень в чарку с медом, потом свивала ей волосы, надевала бабий убор — волосник и кику, — а поверх вновь покров, после чего девушку осыпали заранее приготовленным зерном[403]. Между тем «дружка… караваи и сыры режет и платки по блюдам раскладывает и подносит их новобрачному и тысяцкому, и поезжанам, приговаривая: “Новобрачная вам челом бьет”»[404].

Чтобы лошади в свадебном поезде взбесились

Тридесять горошинок, десятая невеста — конь ни с места. Медведь в берлоге! выходи из берлоги, становись на дорогу, чтобы кони боялись и храпали [очевидно, «храпели»], дуги выскакивали, чтобы никто не мог излечить, окромя меня раба Божiя [имя рек]. (Перед этим нужно поймать вошь, привязать на нитку к столбу у ворот дома жениха или невесты.)[405]

Рекомендуем посмотреть.

Александр Бучкури. Свадебный поезд. 1913

© Воронежский областной художественный музей им. И. Н. Крамского