Интимная Русь. Жизнь без Домостроя, грех, любовь и колдовство

^{Федор Солнцев. Женщина Вологодской губернии. 1820–1869. Альбом иллюстраций «Одежды Русского государства» / The New York Public Library Digital Collection}

Но во все эпохи превращение девочки в девушку знаменовали месячные. Сведений о том, что думало древнерусское общество об этом деликатном вопросе, к сожалению, нет, но этнографический материал XIX — начала XX века может в какой-то мере компенсировать их отсутствие. До последнего времени в России еще сохранялся обряд, которым, как считают ученые, с давних пор отмечали переход девочки из одной возрастной категории в другую. Но если в начале XIX века его участницами были девушки 15–17 лет, то в древности он, скорее всего, совершался над девочками после первой менструации[222]. Это обряд вскакивания (впрыгивания) в понёву. Вот как его описывает историк и филолог Андрей Глаголев (1793–1844):

Обряд же надевания понёвы совершается в день именин девки, в присутствии всей родни ее. В это время именинница становится обыкновенно на лавку и начинает ходить из одного угла в другой. Мать ее, держа в руках открытую понёву, следует за нею подле лавки и приговаривает: «Вскоци дитетко, вскоци милое»; а дочь каждый раз на такое приветствие сурово отвечает: «Хоцу вскоцу, хоцу не вскоцу». Но как вскочить в понёву — значит объявить себя невестою и дать право женихам за себя свататься; то никакая девка не заставляет долго за собою ухаживать, да и никакая не делает промаху в прыжке, влекущего за собою отсрочку в сватовстве до следующего году[223].

В Рязанской земле в гости к девушке при ее первых месячных собирались женщины со всего порядка и, расстелив на полу ее рубашку, плясали на ней. Иногда девушке устраивали символическую свадьбу: из старших девиц выбирали для нее «жениха» и оставляли их на ночь вдвоем.

В Сибири о девочке, у которой появились месячные, говорили, что она «девкой стала»[224]. В Заонежье после первой менструации разрешалось посещать посиделки, причем след от первых «красок» на юбке служил своеобразным пропуском на первую в жизни девушки «беседу». Этот след предъявляли парням, стерегущим вход: приподнимали или отводили в сторону передник, прикрывающий пятно.

К слову о месячных: иногда кажется, что наши прапрапрабабушки не испытывали с ними проблем или условия их жизни были настолько суровыми, что на такие проблемы никто не обращал внимания. Однако это не так: в лечебниках XVI–XVII веков встречаются рецепты для избавления от месячных или для их вызывания, а также для послабления боли. Вот некоторые из них:

Аще у жены есть месячная болезнь, которая живет у нихъ на рубахе, и ты возми семяни кмину да анису да истолки обое мелко и смешаи с уксусом з добрым и даи пити на тще срдце болящеи жене, и тако бгъ ея исцелит. Добро есть велми на все болезни женские трава чернобыл, которые болезни их бывают от прирожения их, что у них бывает болезнь от рожения детеи ихъ, и имати чернобыл и варити ее в вине или в воде и пити на тще срдце, и тогда здравы бывают[225].

Также хто бы его наварил з вином, а порану ил, выганяет з человека, что нечисто есть в нем. Тако же которая жонка терпит долго месячную, напуй еи тым зелием, проминет[226].

А хто бы морквы дал жунце и положил бы на тайное место, уздоровливает, которая месячную держит[227].

Встречаются и заговоры. Этот, например, надо было наговаривать на воду: