Интимный дневник гейши

Частая несправедливость сёгуна по отношению к Сано ранила Рэйко, но она никогда не слышала его жалоб. Дело «Черного Лотоса» подточило его душевные силы, а эта вспышка гнева окончательно подорвала их. Боясь и за мужа, и его ярости, Рэйко осторожно приблизилась к Сано.

— Все будет хорошо, — сказала она. — Сёгун снова станет доверять тебе.

— О нет! Ничего не получится! — с потемневшими от гнева глазами отшатнулся от нее Сано. — Потому что с меня довольно. Я устал от насильственных смертей, грязной политики, попыток угодить господину, который постоянно грозит убить меня. — Он с силой сжал кулаки и откинул назад голову. — Я больше не могу этого выносить!

Рэйко ошеломленно смотрела на него.

— Что ты собираешься делать? — спросила она дрожащим от страха голосом. Если Сано откажется от службы сёгуну, то потеряет и средства к жизни, и дом, и честь. Она прижала ледяные ладони к щекам. — Куда мы пойдем?

— Не знаю. — Сано снова яростно забегал по саду. — Все равно, лишь бы подальше от замка Эдо и всех его обитателей!

— Но ты не можешь просто так все бросить, — сказала Рэйко, в панике следуя за ним. — Прошу, подумай о будущем Масахиро. — Сано знает, как трудно рёнину вырастить сына. Он, конечно же, не захочет такой судьбы для Масахиро.

— Я думаю об этом! Я не позволю сыну попасть в такую же невыносимую ситуацию, в какую загнали меня!

Ветка азалии зацепилась ему за рукав. С яростным криком Сано выхватил меч и принялся со злостью рубить куст. Ветки и прутья летели в стороны от ударов его клинка вслед за проклятиями. Рэйко съежилась, округлив от ужаса глаза. Это не ее муж! Это демон, вселившийся в его тело.

Внезапно Сано остановился и с мучительным стоном отбросил в сторону оружие. Он упал на колени перед искалеченным кустом, гнев иссяк. Его колотила крупная дрожь. Рэйко больше не боялась. Она подошла к Сано и обняла его.

Сано, завернутый в одеяло, сидел в своей комнате и пил горячий травяной отвар, который Рэйко принесла ему, чтобы восстановить душевные силы. Сама она сидела напротив и с тревогой наблюдала за ним.

— Мне очень жаль…

Он действительно сожалел: о том, что наговорил лишнего, поддался эмоциям и выказал слабость; что в приступе недостойной злости уничтожил куст и напугал Рэйко. Он и не представлял, сколько злобы накопилось у него в душе. Выпустив ее, он ощутил пьянящее чувство свободы; однако теперь, более умиротворенный, чем когда-либо, он стыдился срыва. И ведь ничего не изменилось. Сёгун по-прежнему подозревает его в убийстве правителя Мицуёси; начальник полиции Хосина по-прежнему полон решимости обвинить его во всех грехах. Если он намерен все это пережить, то больше никогда не должен терять контроль над собой.

— Ты в самом деле собираешься оставить свой пост? — осторожно спросила Рэйко.

— Нет. — Сано успокоился. Ему некуда было идти, да и не мог он пожертвовать честью и будущим семьи. Не мог принести в жертву свое призвание, которое являлось его дорогой на Пути Воина, строгого кодекса долга, подчинения и храбрости, по которому живет каждый самурай.

— Тогда что ты будешь делать?

— Я найду настоящего убийцу, докажу, что невиновен, и верну доверие сёгуна. — Решимость и жажда справедливости вновь вспыхнули в душе Сано. — Это будет трудно, поскольку прежние зацепки ничего не дали, но надежда все же остается.

В дверном проеме появился Хирата.

— Сумимасэн, простите, но у меня плохие новости. — Он был явно не в себе. — Судья Аоки только что вынес приговор Фудзио за убийство Глицинии, а Момоко как сообщнице. Их увели на лобное место.

Рэйко ахнула. Сано не сомневался, что Фудзио будет осужден, когда услышал, что судья Аоки готовится к слушанию, но Момоко стала для него неожиданностью.

— Проходи. Садись и рассказывай, — кивнул он Хирате.

Тот начал свой рассказ, а Сано недоумевал, как судья мог вынести приговор на основе версии, которую сам выдумал и не мог доказать.

— Похоже, сегодня день плохих известий, — сказал Сано, выслушав Хирату, и поведал, что произошло с ним.

— Никого из троих наших подозреваемых больше нет. — На лице Хираты отразился страх. — Теперь вы единственная мишень для гнева сёгуна.

Сано ощутил движение космических сил и услышал тяжелую поступь судьбы, когда бремя неизбежности тяжким грузом легло ему на плечи.

— Быть может, Фудзио, Момоко или министр финансов Нитта действительно убили правителя Мицуёси, — сказала Рэйко. — Они по-прежнему остаются подозреваемыми, и по ним стоит поработать, пусть даже их больше нет в живых.

— Мы еще можем поискать доказательство их вины, — вторил Хирата, стараясь не терять оптимизма.

— И надеяться, что оно существует, — отозвался Сано. — Боюсь, если нам не удастся найти свидетеля или некую солидную улику, указывающую на кого-то, кроме меня, то лишь признание самого убийцы убедит сёгуна в моей невиновности. А это сложно получить от мертвеца.

Его собеседники мрачно кивнули.

Затем Хирата неуверенно заговорил:

— Начальник полиции Хосина не остановится перед фальсификацией улик против вас. От поддельного дневника так и тянет его душком. Он наверняка придумает очередные «доказательства» вашей измены.