Интимный дневник. Записки Лондонской проститутки

Оказалось второе. Я постучала в дверь медным моло­точком, и мне открыл спортивного вида мужчина. Немо­лодой, но и не очень старый. Тонкие губы, по обеим сторонам рта глубокие характерные складки. Дом очаро­вательный, прекрасно обставлен. Я старалась не особенно смотреть по сторонам: не дай бог, подумает, что я оцени­ваю его интерьер и прикидываю, что стибрить. Мы сиде­ли и пили прохладное шардоне, рассуждали о султане Брунея и его страсти к азартным играм, слушали музыку. Так и прикончили целых две бутылки.

—   Я полагаю, вам интересно знать, когда же мы пере­йдем к самому главному, — улыбнулся он.

—   Да. — Я посмотрела на него снизу вверх — я сидела на полу босиком. Он наклонился и поцеловал меня. Было такое ощущение, словно это поцелуй во время первого свидания. Пробный, так сказать. Я поднялась и стала че­рез голову стаскивать баску.

—   Останься так, — сказал он, ласково касаясь моих ног и бедер. Тонкая ткань шуршала под его пальцами. Он тоже встал, повернул меня к себе спиной и наклонил над столом. Губы его прижались к вставке на моих трусиках, и сквозь ткань я ощутила горячее его дыхание. Он снова встал и натянул презерватив. Потом сдвинул полоску тка­ни в сторону и вошел в меня сзади. Кончилось все очень быстро.

—   Когда в следующий раз у меня будут каникулы, дет­ка, я возьму тебя с собой, — сказал он. — Ты вполне заслу­жила, чтобы увезти тебя из этого города.

Я в этом сомневалась, но все равно, слышать такие слова было приятно.

У него была гигантская ванна и полно мягких, пушис­тых полотенец, и потом еще целый час мы пили вино и заедали чипсами, пока не настало время мне уходить. И еще одна странность: мне показалось, что такси появилось что-то уж подозрительно быстро. Он спросил мое настоящее имя и телефон, чтобы можно было позвонить, минуя агент­ство. Я колебалась — это против наших правил. Но, с дру­гой стороны, начальница сама мне говорила, что многие девушки так делают. Я дала ему номер и послала началь­нице письменное сообщение: еду домой.

На улице было холодно, я сразу замерзла, хотя от крыльца дома до машины было всего несколько шагов. На мне было длинное пальто и шерстяной шарф, и было приятно думать, что не придется тащиться пешком до станции метро или до автобусной остановки. Водитель такси был из Кройдона, и мы всю дорогу болтали про Орландо Блу-ма, новогодние фейерверки и рождественские вечеринки. Я сказала, что работаю в известной бухгалтерской фирме. Думаю, он не поверил. Домой я решила не ехать, а попро­сила доставить меня в один из ночных клубов в Сохо. Расплачиваясь, я достала деньги, свой гонорар, и пачка, к моему изумлению, оказалась невероятно толстая.

Между прочим, Н. работает вышибалой в гей-клубе. Вот я и решила заскочить, узнать, как его простуда, а заодно немного поднять его акции — мол, вот какая красотка рядом с ним ошивается. Эта выходка всегда срабатывала, когда мы встречались в местах, куда ходят нормальные, правиль­ные люди.

—    Послушай, миленький, очень плохо завидовать транс­веститу? — вздохнула я, когда точная копия Дорис Дэй в белой меховой накидке проскользнула мимо.

—    И кто же эта несчастная, которой ты завидуешь на этот раз? — спросил он. Я кивнула в сторону белокурой богини. — О, только не это, не надо, — сказал он. — Я слы­шал, она по три часа в день тратит, удаляя с себя волосы, они у нее растут по всему телу.

Слова его заставили меня задуматься о своих собствен­ных проблемах с волосяным покровом. Оптимального метода депиляции, то есть удаления волосяного покрова, не существует. Бритва? Но любая бритва все равно не спасает от ужасной щетины, особенно зимой. Я специально засека­ла время между состоянием совершенно гладкой кожи по­сле бритья и этими жуткими гусиными пупырышками, из которых вот-вот полезет щетина: приблизительно три ми­нуты. Всякие кремы-удалители отвратительно пахнут и вдо­бавок удаляют не все волосы: всегда остаются какие-нибудь кустики. А эти хваленые депиляторы с вибрирующей ка­тушкой — о, я бы издала закон, чтобы их продавали только в специальных магазинах для мазохистов. Есть еще воск, но им обычно орудует какая-нибудь стокилограммовая филиппинская красавица, которую почему-то всегда зовут Рози. Вдобавок после этой процедуры всегда на целый день остается какая-то отвратительная сыпь.